– Успокойся, – тихо, но твёрдо сказала Пеппи, когда ей наконец надоело слушать его ругань. – Я думала, это магазин самообслуживания. Я хочу купить эту руку.

Такой дерзкий ответ ещё больше разозлил продавца, и он заявил, что манекен не продаётся, но даже если бы и продавался, то всё равно купить отдельно руку нельзя и теперь ей придётся заплатить за весь манекен, потому что она его сломала.

– Очень странно! – удивилась Пеппи. – Счастье ещё, что не во всех магазинах так торгуют. Представьте себе, что я пойду в лавку, чтобы купить кусок мяса и сделать к обеду жаркое, а мясник заявит, что продает только целого быка!

И тут Пеппи небрежным жестом вынула из кармана фартука две золотые монеты и положила их на прилавок. Продавец застыл от изумления.

– Твоя кукла стоит дороже? – спросила Пеппи.

– Нет, конечно нет, она стоит гораздо дешевле, – ответил продавец и вежливо поклонился.

– Сдачу оставь себе, купи на неё конфеты своим детям, – сказала Пеппи и направилась к выходу.

Продавец провожал её до самых дверей и всё кланялся, а потом спросил, по какому адресу послать манекен.

– Мне не нужна вся кукла, а только эта рука, и её я унесу с собой, – ответила Пеппи. – Разбери куклу по частям и раздай бедным. Привет!

– Зачем тебе эта рука? – удивился Томми, когда они вышли на улицу.

– Как ты только можешь меня об этом спрашивать! – возмутилась Пеппи. – Разве у людей не бывает вставных зубов, деревянных ног, париков? И даже носы бывают из картона. Почему же я не могу позволить себе роскошь завести искусственную руку? Уверяю тебя, иметь три руки очень удобно. Когда мы с папой ещё плавали по морям, то как-то попали в страну, где у всех людей было по три руки. Здорово, правда?! Представляешь себе, сидишь во время обеда за столом, в одной руке вилка, в другой – нож, а тут как раз захочется поковырять в носу или почесать себе ухо. Нет, ничего не скажешь, не глупо придумано иметь три руки.

Вдруг Пеппи умолкла, а минуту спустя сокрушённо сказала:

– Просто странно – враньё так и кипит во мне, рвётся наружу, и я не в силах его сдержать. Честно говоря, вовсе не у всех людей в той стране три руки. У большинства только две.

Она опять умолкла, будто вспоминая, потом продолжила:

– А уж если говорить всю правду, то у большинства там только одна рука. Нет, не буду больше врать, скажу всё как есть: у большинства людей в той стране вообще нет рук, и, когда им хочется есть, они ложатся на стол и лакают из тарелок суп, а потом откусывают по кусочку от жаркого. На столе лежит буханка хлеба, и от неё тоже все кусают, кто сколько может. Чесать себя они тоже не могут и вынуждены всякий раз просить своих мам почесать им уши – вот как там обстоит дело, уж если говорить честно.

Пеппи сокрушённо покачала головой.

– Нигде я не видела так мало рук, как в той стране, это уж точно. Какая же я врунья, даже подумать страшно! Всегда я что-нибудь сочиню, чтобы привлечь к себе внимание, чтобы выделиться; вот и придумала всю эту небылицу про народ, у которого больше рук, чем у других, когда на самом деле у него вообще нет рук.

Пеппи и её друзья двинулись дальше по Большой улице; под мышкой у Пеппи торчала рука из папье-маше. Дети остановились у витрины кондитерской. Там уже собралась целая толпа ребят, все только слюнки глотали, с восхищением глядя на сласти, выставленные за стеклом: большие банки с красными, синими и зелёными леденцами, длинные ряды шоколадных тортов, горы жевательной резинки и самое соблазнительное – коробки с засахаренными орехами. Малыши, не в силах оторвать глаз от этого великолепия, время от времени тяжело вздыхали: ведь у них не было ни единого эре.