Серьезная, миловидная девушка на экране обрела голос:

– …во время обыска в кабинете ректора обнаружено еще четыре конверта с деньгами на общую сумму триста тысяч рублей.

– Попался, сучок! – Первый сосед злорадно потер руки. – Сволочь профессорская! – Он повернулся к старичку и пояснил: – У меня племянница в этом году поступала в университет. Срезали на диктанте, гады!

– Я сам преподаватель, – откликнулся тот. – И знаю точно: у нас в институте мздоимства нет и никогда не было.

– Это потому, что у вас институт, наверное, задрипанный, – весело предположил здоровяк. – Ботанический. А в нормальные институты, где учат на юристов и разных экономистов, без денег лучше не соваться.

– …угрожая ножом, отобрал у молодого человека мобильный телефон, – продолжала девушка в телевизоре. – Патрульная группа по горячим следам задержала грабителя. Им оказался нигде не работающий житель Узбекистана Бахтиер Хаитов…

– Развели нечисть! – прорычал здоровяк. – Наплодили всех этих гастарбайтеров и прочую шушеру, а потом удивляются, что людям житья не стало! Вот у меня знакомый…

– А может, ваша племянница просто много ошибок наделала в диктанте? – задумчиво перебил старичок.

Сосед повернулся к нему и насмешливо скривил губы:

– Да она пограмотнее нас с тобой будет.

Максим не удержался и громко фыркнул.

– Ты чего там хрюкаешь, герой? – нахмурился здоровяк.

– …по проспекту Андропова обнаружен труп мужчины с огнестрельным ранением груди, – сообщила телеведущая.

Танкован похолодел. Улыбка разом сползла с его лица. Не мигая, он уставился в тусклый экран.

Камера равнодушных хроникеров поползла по уже знакомой ему тахте, круглому столу с двумя деревянными стульями, бельевой тумбе, старому телевизору, в котором по-прежнему стонала от ласк обнаженная дива, и наконец зафиксировалась на окровавленном теле, распластанном на полу.

– Уже установлено, что убитый – некто Теодор Свирский, – спокойно продолжала журналистка. – По свидетельству экспертов, он был застрелен примерно в четырнадцать часов из пистолета импортного производства. О погибшем известно, что две недели назад он прибыл в столицу из небольшого сибирского городка и снимал в Москве двухкомнатную квартиру, в которой и был убит. Тело обнаружила хозяйка жилья во время очередного визита. Ведется следствие…

У Максима потемнело в глазах. «Свирский!.. С огнестрельным ранением!.. Из небольшого сибирского городка!..» Выходит, это не мистификация, не розыгрыш! Незнакомец, прибывший совсем недавно из (в этом нет ни малейшего сомнения!) Сырого Яра, спешил сообщить Танковану нечто важное о его родителях, но был застрелен в съемной квартире, куда Максима угораздило приехать (подумать только!) через пятнадцать минут после убийства! Вероятно, преступник или преступники еще были где-то рядом! Возможно даже, он видел их во дворе или на лестнице!..

– Предполагаемого убийцу запомнили многочисленные свидетели в подъезде и во дворе дома, – объявила девушка с экрана. – С их слов составлен фоторобот киллера. Вглядитесь в его лицо. Быть может, он сейчас среди вас!..

Увидев свой собственный портрет, выплывший под потолком больничной палаты, Максим рухнул на подушку. Горло сдавил спазм. Он чувствовал, что близок к помешательству.

Чудовищно! Невообразимо! Произошло то, чего он боялся. Его подозревают в убийстве! Ему ни за что не объяснить ищейкам из розыска, каким ветром скромного программиста в разгар рабочего дня занесло в незнакомую квартиру к неизвестному гражданину, да еще в тот самый момент, когда в того разрядили пистолет иностранного производства! Они непременно допросят Лиснянскую, и та с удовольствием сообщит, что «Танкован всегда вызывал у нее подозрения, а в тот день – особенно, поскольку так спешил на якобы важную встречу, что даже отказался от обеда»! Милиции не составит труда выяснить, что Свирский утром приезжал к Максиму и они о чем-то долго беседовали во дворе. Тот же дворник-таджик… военнопленный – и подтвердит. Кто их знает, о чем говорили! Может, о жизни, а может, и о близкой смерти. Все против него. А еще – Сырой Яр! Свирский прибыл в Москву из города, в котором Максим родился и вырос.