Грибные истории
Когда я был маленький, меня послали в лес за грибами. Я дошел до лесу, набрал грибов и вдруг стало темно, пошел дождь и загремело. Я испугался и сел под большой дуб. Блеснула молния такая светлая, что глазам больно стало, и я зажмурился. Над моей головой что-то затрещало и загремело; потом что-то ударило меня в голову. Я упал…
Когда я очнулся, на голове была шишка, и было немножко больно.
Я нашел свою шапку, взял грибы и побежал домой. Дома никого не было, я достал в столе хлеба и влез на печку.
Когда я проснулся, я увидал с печки, что грибы мои изжарили, поставили на стол и уже хотят есть.
Я закричал:
– Why are you eating without me?
Они говорят:
– Ой, кто это???
И начали есть.
Тут я понял, что стал для них невидимым, и закричал еще громче:
– Warum essen ohne mich? Pourquoi vous mangez sans moi? Kwa nini wewe kula yangu?..
Они говорят:
– Во шпарит!
И продолжают есть, сколько я ни кричал – и на чистой латыни, и на санскрите, и на шумерском, и даже на языке эльфов квенья.
И всё съели.
Так я понял, что через ту молнию вышли мне сплошные неприятности, и не будет в родной деревне счастья от новых способностей.
Поэтому даже краткую формулу Единой Теории Всего я решил им не говорить, левитировал с печки за порог, да и убрался из деревни, куда глаза глядят. С тех пор скитаюсь.
Две девочки шли домой с грибами через железную дорогу.
Вдруг зашумело. Старшая девочка побежала назад, а меньшая – перебежала через дорогу.
Старшая закричала: «Не ходи назад!»
Но меньшая не расслышала; побежала назад, споткнулась, выронила грибы и стала подбирать их.
Машинист свистел что было силы. Старшая девочка кричала: «Брось грибы!», а маленькая девочка думала, что ей велят собрать грибы, и ползала по дороге.
Старшая девочка кричала и плакала…
Когда поезд прошел и остановился, все увидали, что девочка подняла голову, вскочила на колени и собрала грибы.
Все проезжающие прибежали посмотреть на такую девочку. А старшая девочка сказала:
– Ох, и дура же ты, Анька, даром, что из благородных! Гляди, в следующий раз добром не кончится…
Услышав эти слова, один добрый с виду лысенький бородатый старичок из проезжающих задумался и стал что-то быстро-быстро записывать себе в блокнотик.
Тщетная попытка
Перед судебным следователем стоит мужик в рубахе и латаных портах. Его обросшее волосами лицо и глаза, едва видные из-за густых, нависших бровей, имеют выражение угрюмой суровости. Он бос.
– Подойди поближе и отвечай на мои вопросы, – начинает следователь. – Железнодорожный сторож, проходя утром по линии, застал тебя за отвинчиванием гайки, коей рельсы прикрепляются к шпалам. Вот она, эта гайка!.. С каковою гайкой он и задержал тебя. Так ли это было?
– Чаво?
– Так ли всё это было?
– Знамо, было.
– Хорошо; ну, а для чего ты отвинчивал гайку?
– Чаво?
– Ты это свое «чаво» брось, а отвечай на вопрос! Для чего тебе понадобилась эта гайка?
– Гайка-то? – мужик переминается с ноги на ногу, оправляет опояску рубахи, запустив под нее ладонь, напряженно думает. Наконец, отвечает, просветлев ликом:
– О! Мы из гаек грузила делаем…
– Кто это – мы? – спрашивает следователь, внимательно вглядываясь в него.
– Мы, народ… Мужики, то есть. Русские народные мужики, кто же еще?
– «Народ… Мужики…» – задумчиво тянет следователь.
И неожиданно резко спрашивает:
– Кто таков шилишпёр? Ну? Отвечать, быстро!
– Шилишпёр?.. Шилишпёр, шилишпёр… Явно что-то из испорченного французского… Или из немецкого?…
Суровость на его лице сменяется растерянностью.
– Нехороший человек, может быть? – неуверенно говорит он, наконец, следователю.
Тот вздыхает: