— Что было, то прошло, Коль. Встречались мы молодыми и глупыми, еще когда в школе учились. А потом Вова ушел к другой, сказав, что я ему как сестра или друг… — Краснова опустила момент, что подняла бывшего на ноги, пожертвовав отношениями с родителями. А бабушка… Бабы Маши больше нет, три года назад схоронила. Ксения частично во всем винила себя. Ведь никто ее не заставлял, это она тянула на себе любимого инвалида… Став потом ненужной в его новом и светлом будущем.

С тех пор девушка радовалась спокойной жизни. Пусть рутина… Работа и еще раз работа. Ведь однообразие — это отсутствие беды. Мужчины были, целых двое потом. Выдержать, что для женщины ты лишь только приложение, не первое, и даже не второе в списке дел, сможет не каждый. Они уходили тихо, не бросая громких слов и не хлопая дверьми. Последний сожитель так вовсе оставил записку:

«Ксюша, тебя нет третьи сутки, я устал быть один, даже когда ты рядом. Цветы полил. Извини, если обидел».

Обидеть Краснову сложно, она сама кого хочешь обидит. Ушел мужик — тоже хорошо, не будет свои вещи раскидывать где попало… Цветы же полил — считай долг закрыт обоюдный. Когда Самарин жил в их с баб Машей квартире, то все герани сдохли. Может, от токсичности человека или потому, что выливал настойку ромашки в землю, которую она оставляла с утра, умчавшись в институт.

Бобров хмуро выслушал короткий пересказ. Пригнувшись, почесал левую светлую бровь большим пальцем. Хлебнул остатки остывшего кофе.

— Ну и хер с ним! Надеюсь, ты больше не поведешься на Вовкины обещания. Пойдем лучше в баню с травами, погреемся, я тебе спинку помассажирую? — голубые глаза зашторила поволока желания, которую Ник пытался скрыть, но не такой уж он хороший актер.

Была баня. Массаж, когда Бобров приучал ее к своим рукам. Разнеженное женское тело плавилось от ласки и тихого шепота поклонника, восхищающегося изгибами совершенного тела. Ксения сама потянулась поцеловать. Льнула, пробовала на вкус соленую вспотевшую кожу, трогала накачанный пресс, запускала руки в светлые волосы. Простынка, накинутая сверху «для приличия», полетела в сторону и отмокала на полу. Туда же скинуты трусы возбужденного мужчины. Он брал ее жадно, разложив на полке. Ладони просунул под ягодицы и сжал, чтобы красавица не скользила. Ксеня, выгнув спину дугой, стонала во весь голос от удовольствия, граничащего с экстазом. Все острые ощущения скатились в междуножье. Первый оргазм бил с такой силой, будто они на оголенных проводах елозили. В голове помутилось от вспышек наслаждения. Николай, упав на нее сверху, мычал, что чуть не умер… Ксеня прижимала голову любовника к себе и довольной кошкой улыбалась, позволяя хрипеть в ее грудь пошлости.

Продолжили в душе, потом в джакузи своего номера на двоих. Красновой все понравилось в спа-процедурах. Им хорошо сейчас и нужно наслаждаться тем, что имеешь.

Нежась в ароматной пене ванны-джакузи, Ксения через приоткрытую дверь слышала голос диктора. Ник смотрел по телевизору футбол, активно выкрикивая про косоногих в своей команде и «куда смотрит тренер?».

«Двадцать третья минута второго тайма. Пас принимает Самарин. Выходит один на один к воротам соперника. Вратарь выходит из ворот, сокращая угол обстрела… Неожиданно слева налетает полузащитник… Бьет по мячу, но попадает… Самарин падает, держась за колено. Друзья, похоже у нас серьезная травма ноги. Нападающий не может встать… Его уносят на носилках…».

Девушка застыла, чувствуя, что градус воды вокруг нее заметно падает и ее начинает бить озноб.

— Ксень? — в дверях появляется ее любовник, с которым она провела без малого два дня. Два! — уже рекорд для бессердечной стервы.