– Как ты вообще можешь говорить мне «КОНЕЧНО, НЕТ», а? – Лори крикнула в приступе гнева, Дэн вздрогнул. – По-моему, опция «КОНЕЧНО, НЕТ» прямо сейчас должна быть для тебя недоступна, разве нет? Судя по всему, мы вообще теперь живем на разных полюсах, так что пошел ты со своим напыщенным «КОНЕЧНО, НЕТ»!

Дэн совсем не привык к таким яростным вспышкам гнева с ее стороны. На самом деле последний раз он видел ее в таком состоянии, когда им было по двадцать пять и он потерял ее ключи от машины на развлекательной площадке фестиваля Гластонбери. Правда, потом они над этим смеялись, превратив в анекдот. Комедия – это трагедия плюс время, но никакого времени не хватит на то, чтобы превратить в шутку то, что происходит с ними сейчас.

– Извини, – тихо сказал Дэн, – но нет. Как мы и договаривались. Никакого обмана, никогда.

– Никогда? – с пониманием спросила она.

– Ты же помнишь, мы договаривались. Я бы тебе сказал.

Лори кипела от злости, было тесно в груди, она пыталась глубоко дышать. Как бестактно и безвкусно было вот так пускать в ход то, в чем они искренне друг другу поклялись, казалось, вечность назад. А сейчас он просто уничтожает все эти воспоминания вместе с остальными, при этом требуя, чтобы Лори относилась к этому как к священной обязанности. Мерзавец!

Но был ли он мерзавцем? Неужели в какой-то момент он просто им стал, а она и не заметила? Лори наблюдала за Дэном, пока он угрюмо смотрел на свои волосатые колени в шортах, с лицом, как у злобного муми-тролля.

Это неважно. Она его любит. Они уже давно прошли тот этап, когда она еще могла сомневаться в своей любви; и неважно, мерзавец он или нет, ведь он ее мерзавец.

Во всяком случае, Лори прошла этот этап. Дэн дошел до первой отметки, где мог ее бросить. Именно так она себя и чувствовала: брошенной и опустошенной. С этого момента он перестанет о ней думать? Нет, она ему нужна. Глубоко в душе она это знала и именно поэтому должна была остановить все это, пока не поздно.

– Но мы же будем работать в одной компании? Как это вообще возможно?

Дэн и Лори сумели немного отдалиться друг от друга в «Солтер & Роусон», работая в разных отделах, но если они расстанутся, этого будет недостаточно.

– Я могу начать поиски другой работы или просто сразу уйти. Я пока не решил.

– Ну правда, Дэн, звучит так, будто ты просто взбесился от идеи о ребенке и решил уйти с моей орбиты, чтобы это исправить, – сказала Лори в последней попытке вернуть все это в более-менее нормальное русло. – Господи, ты же не в кругосветное путешествие собрался. К тому же они не позволят тебе оставаться начальником отдела. Да и ты возненавидел ту неделю на Санторини в прошлом году.

Как только Лори это сказала, то сразу подумала, не пропустила ли она в своем анализе один важный момент – Дэн возненавидел Санторини за то, что был там с ней.

– Дети – только малая часть. Дело в том, что это подтолкнуло меня разобраться в своих чувствах, ведь потом уже ничего не изменишь, ребенок – точка невозврата. И заставило принять решение. Я не хочу такой жизни, Лори. Прости. Я знаю, что после стольких лет для тебя это потрясение. И я тоже потрясен. Поэтому мне потребовалось столько времени, чтобы все обдумать и принять. Но я не хочу этого.

– Ты не хочешь меня?

Повисла тяжелая пауза, во время которой Лори показалось, что Дэн пытается заставить себя это сказать.

– Не так.

– А как?

Дэн вздрогнул и зажмурился от слез.

– Ты хочешь сказать «нет», – сказала Лори.

Слезы потекли рекой по ее лицу, он хотел встать, но она отчаянно замахала руками: не подходи ко мне.

– Эм… только знаешь, у меня есть одно маленькое возражение, – сказала она низким и искаженным плачем голосом. Попытка заговорить саркастическим тоном была амбициозной. – С кем я теперь заведу детей, Дэн? Мне тридцать шесть.