Уже стоя в дýше, я понимаю, что у меня нет ни шампуня, ни мыла. И опять-таки у меня нет никакой еды, поскольку я съела все, что Абуэла оставила мне прошлым вечером. Приходится смириться с грязной головой и натянуть вчерашние джинсы на немытое тело, однако из заначки, найденной в бельевом шкафу, я беру свежую футболку и возвращаюсь в Пуэрто-Вильямиль. Надеюсь, сейчас там хоть что-то открыто. Моя цель – запастись провизией, а также найти почтовое отделение, где я смогу купить марки и отправить открытку Финну. Если у меня так и не выйдет отправить ему эсэмэску, электронное письмо или позвонить, по крайней мере, он получит старую добрую открытку.

Но Пуэрто-Вильямиль – настоящий город-призрак. В барах, ресторанах, хостелах и магазинах по-прежнему темно, их двери плотно закрыты. Вход на почту затянут металлическими рольставнями. На мгновение у меня замирает сердце. Быть может, объявили эвакуацию, а я все проспала? И на острове не осталось никого, кроме меня? Затем я замечаю какое-то движение в одном из запертых помещений с темными окнами.

Я стучу в дверь, но женщина внутри качает головой.

– Por favor![20] – взмаливаюсь я.

Она кладет коробку, которую держит в руках, и отпирает дверь.

– No perteneces aquí. Hay toque de queda[21].

Я понимаю, что передо мной небольшой продуктовый магазин. На прилавке стоят корзины с фруктами, а на стеллажах в узких проходах разложены другие товары. Я вытаскиваю из кармана пачку наличных:

– Я могу заплатить.

– Закрыто, – отвечает женщина на английском.

– Пожалуйста! – вновь молю я.

Смягчившись, незнакомка поднимает руку с растопыренными пальцами. Пять товаров? Пять минут? Я указываю на желтый фрукт в корзине у прилавка. Кажется, это гуава. Женщина берет его в руку.

– Мыло? – спрашиваю я. – Sopa?[22]

Она тянется к одной из полок и берет оттуда банку супа.

Что ж, его я тоже возьму, но помыться им мне вряд ли удастся. Я изображаю, как мою голову и подмышки. Женщина кивает и достает откуда-то кусок мыла «Айвори», который добавляет к куче выбранных мной товаров. Я перебираю все испанские названия продуктов питания из своего узкого лексикона: agua, leche, café, huevo[23]. В магазинчике почти нет скоропортящихся продуктов, что ограничивает мои возможности и заставляет задуматься, каким образом на Исабелу будут поставляться молоко или яйца? У женщины в наличии лишь каждый третий товар из тех, что мне нужны. Местные жители, должно быть, заранее узнали о карантине и запаслись всем необходимым.

– Паста? – наконец спрашиваю я, и хозяйка находит для меня три упаковки макарон.

Что ж, питаться одними макаронами – незавидная судьба, но все могло быть гораздо хуже.

– Марки? – Я протягиваю незнакомке свою открытку и тычу в ее уголок.

Она качает головой и машет в сторону закрытого почтового отделения на противоположной стороне улицы.

На прилавке лежит небольшая стопка газет. Я не понимаю, о чем говорится в заголовках, но фото к одной из статей проясняет ситуацию – какой-то итальянский священник благословляет десятки гробов с жертвами ковида.

Это то, что ждет Америку. То, с чем придется иметь дело Финну.

Я же застряла здесь.

Хозяйка лавки протягивает руку, требуя платы за продукты. Этот жест поймут в любом уголке мира. Я показываю ей свою кредитную карточку, но женщина качает головой. У меня нет с собой эквадорских денег, и я до сих пор так и не нашла банкомата. В панике я вынимаю из пачки наличных две двадцатки и протягиваю их, прежде чем хозяйка лавки передумает и заберет назад мои продукты. Женщина вновь запирает дверь, а я бреду восвояси с пластиковым пакетом в руках.