Растерявшись от показного вежливого обращения, я ещё несколько секунд стояла в ступоре, после чего повернулась к Панчу. Он тихо хмыкнул.

– Я же говорил, они не ладят. Хотя встретили нас ласково, даже не выставили вон в этот раз, – мужчина приподнял брови в неподдельном удивлении.

Молча поразившись услышанному, я задумчиво перевела взгляд, не концентрируя внимание на чём-то конкретном. Изнутри дом также подвергся изменениям, обстановка вокруг стала изящнее, словно приобрела тонкую незримую вуаль таинственности. В коридоре, некогда отличающемся своим пустым пространством, появились два высоких небольших дивана и деревянная, сильно лакированная консоль между ними, на которой стояла стеклянная ваза со свежими красными розами, истончающими приятный тонкий аромат. Панч обошёл коридор по периметру, заглянув в углы, и присел на один из диванчиков, сложив руки в замок, приняв максимально удобную позу для долгого ожидания. Позавидовав его спокойствию и отсутствию врождённого любопытства, я повторила действия мужчины, ненадолго задержав взгляд в проёме, ведущим в большой зал, заметив глобальные изменения в интерьере дома, после чего заняла соседнее место с Панчем, скопировав позу мужчины. Дом Кастильоне никогда не отличался тишиной, и, прислушавшись, всегда можно было различить отдалённый шум какой-либо работающей техники, отголоски разговоров, скрытых за плотными дверьми, и едва различимые шаги многочисленного персонала. Теперь же к этому добавлялась тихая музыка, звучащая из стоящего у дверей проигрывателя, на который я прежде не обратила внимания. Композиция была мне неизвестна, но её звучание заставило слегка поёжиться: похожие мелодии играли в том месте, где я очнулась чуть более суток назад. Немного поёрзав на месте, стараясь унять внезапное беспокойство, я не выдержала, поднялась с места и направилась к проигрывателю. Убрав иглу с пластинки и оборвав мелодию, удержалась от соблазна сломать прокручивающийся на диске винил и вернулась на прежнее место, поймав удивлённый взгляд Панча.

– Не любите джаз? – между его бровей пролегли две морщины.

– Не переношу, – остаточно поёжившись, я обняла себя за плечи.

Панч ничего не ответил и, мельком взглянув на мои руки, задумчиво отвернулся.

Время текло медленно.

Не имея при себе часов, я не могла представить, сколько времени мы провели, дожидаясь возвращения мужчины, что встретил нас у входа в дом. Размышляя о том, что он мог оказаться управляющим дома или ассистентом Софии, я вдруг поняла, что при новых обстоятельствах могла не узнать девушку как внешне, так и внутренне. Встретившись с Людовиком прошлым днём, не признав его сразу внешне, я осталась под несколько неприятным впечатлением после разговора с мужчиной. Ещё недавно самый близкий друг стал лукавым хитрецом, просчитывающим выгоду наперёд. Замечая эту сторону его характера и ранее, я не могла предположить, что когда-то она обернётся против меня. София Кастильоне вовсе имела строптивый нрав. И я не могла предугадать развитие её характера, провожая взглядом двух удаляющихся к выходу мужчин, которые вышли прямиком из большого зала. Когда дверь за ними закрылась, мы с Панчем переглянулись. Он потянулся, с недовольством выдохнул и потёр затёкшую шею. Я поднялась с дивана, ощущая лёгкую усталость от бесполезного сидения на одном месте. Из зала показался уже знакомый человек в строгом костюме. Обнаружив нас, он неодобрительно нахмурился, словно понадеявшись, что мы не выдержим томительного ожидания и покинем дом.

– Прошу следовать за мной, донна ждёт вас, – не церемонясь и не дожидаясь нас, он направился в большой зал. Панч проворно вскочил с дивана, расправив плечи. Смерив его внимательным взглядом, почувствовав появившуюся напряжённость, я последовала за уходящим мужчиной в зал.