– Я не пошла с родителями, – отвечаю я.

– Понятно, – говорит он. – У вас яйца есть?

– Вроде да.

Пересекаю кухню и снова открываю холодильник. Финни отходит в сторону, чтобы пропустить меня. Краем глаза вижу, что он смотрит в коридор, и понимаю, что он заметил притаившегося там Джейме.

– Тебе сколько? – спрашиваю я.

– Не знаю, – говорит он. – Мама просто сказала сходить посмотреть, есть ли у вас яйца.

Я выпрямляюсь и протягиваю ему всю коробку.

– Спасибо, – говорит он.

– Не за что, – отвечаю я.

– Пока.

– Пока.

Я стою на том же месте, слушая, как он топочет по задней лестнице, и только потом иду обратно в коридор.

– Ого, – говорит Джейме, – вы знаете друг друга.

– Я же тебе рассказывала, – говорю я.

– Да, но это странно, – замечает он. Я снова пожимаю плечами и иду к лестнице. – Он часто так к тебе приходит?

– Он живет в соседнем доме, – отвечаю я.

– Да, но… Не важно.

Мы молча возвращаемся в мою комнату. Я ложусь на покрывало с цветочным узором, он укладывается рядом. Мы долго целуемся, потом я отвожу его руки, и мы просто лежим. Интересно, это все и значит – любить? Не уверена. Внезапно Джейме говорит вслух:

– Можно подумать, что ты должна была быть одной из них. Но почему-то ты не с ними.

– О чем ты? – спрашиваю я.

– Не знаю, – говорит Джейме. – Твоя комната и он.

– Ну, я не с ними, – говорю я. И снова начинаю целовать его. Я целую Джейме, чтобы он перестал думать о Финни. В комнате снова становится тихо, слышно только наше дыхание.

Но я сама о нем думаю. Думаю о том, как мы могли бы вместе с тетей Анджелиной пойти и встретить его после футбольной тренировки. Представляю, как чирлидеры бы спрашивали меня: «А что, Финни – твой парень?» Представляю, как бы сидела рядом с Финни в автобусе в первый школьный день.

Мы могли быть вместе, думаю я, в то время как Джейме начинает тереться об меня. Финни бы уже признался мне в любви, но не стал бы заговаривать о сексе. Не так рано.

Я вижу все это так, как если бы это уже случилось, как если бы это произошло в действительности. Я представляю все точно, вплоть до мельчайших подробностей, потому что, несмотря ни на что, по-прежнему хорошо знаю Финни и знаю, как бы все сложилось.

– Я люблю тебя, – говорю я Джейме.

Кукла снова плачет.

– Я никогда не буду заниматься сексом, – говорит Саша. Она присаживается на корточки между стойками с одеждой и вынимает куклу из коляски. Продавщица, складывающая одежду за стойкой, поглядывает на нас. Саша закатывает кукле футболку и вставляет ключ, который болтается у нее на браслете, в отверстие на пояснице. Кукла продолжает плакать.

– Они этого и добиваются, чтобы ты так говорила, – говорю я ей, повысив голос, чтобы заглушить хныканье. Оглядываюсь на продавщицу.

– Кажется, она думает, что это настоящий ребенок, – говорю я.

Вскоре плач начинает стихать. Саша продолжает держать куклу на руке, не вынимая ключа. Если она вытащит его до того, как истекут положенные две минуты, кукла снова начнет плакать, а если компьютерный чип внутри зафиксирует, что Саша невнимательно обходится с «ребенком», то Саша получит двойку за это задание и максимум тройку по социологии и семейной жизни. Саша оглядывается на продавщицу и пожимает плечами.

– Значит, их план работает, – говорит она. – Я никогда не буду заниматься сексом.

– А Алекс в курсе? – спрашиваю я, поворачиваюсь к стойке с распродажными товарами и продолжаю перебирать одежду.

– Если она начнет плакать, когда мы будем смотреть кино, я сообщу ему о своем решении, – отвечает Саша, и я улыбаюсь. Мальчики должны встретить нас чуть позже. Это было хорошее полугодие. Мне нравятся новые друзья и новая одежда. На рождественские каникулы я уйду с одними четверками и пятерками в дневнике, а по все еще действующему соглашению с мамой я могу одеваться как угодно до тех пор, пока это не сказывается на учебе.