– Давайте наждачную, – Артур совершенно не понимал, зачем ему нужна бумага большого формата. Он просто знал это.

– Можно дать вам еще один совет? – окликнула продавщица, когда он готов был покинуть магазин. – Для фиксации лучше всего подходит обычный лак для волос. Достаточно пары легких распылений.

***

– Арто, иди ужинать, – крикнула Люда из кухни, услышав, как хлопнула входная дверь.

– Я потом, – прокричал в ответ Артур, поспешно разуваясь и снимая верхнюю одежду.

– Почему? – выглянула из кухни Люда. – Ты пропадал весь день. Время уже восемь доходит, а ты отказываешься ужинать. Не заболел? – она подошла к Артуру и потрогала его лоб. – Вроде, температуры нет.

– Просто я не успел проголодаться, хочу немного поработать, – на самом деле у него аж руки чесались, так сильно он хотел приняться за дело. – Я потом… Мне нужно работать, – это Артур сказал уже по пути в мастерскую, взбираясь по лестнице.

– Да, что с тобой? – Люда удивленно смотрела вслед удаляющемуся племяннику. Первый раз она видела его в таком состоянии. – Какая муха тебя укусила?

Все ее вопросы остались без ответа. Артур их просто не слышал. Он вбежал в мастерскую, достал лист бумаги и тут же начал крепить его к мольберту. Распаковав мелки, он положил их на рабочий стол. Осталось настроить свет, и можно приниматься за дело.

Какая сила двигала им в этот момент, Артур не мог определить. Не глядя он доставал мелки из коробки и рисовал. Уверенные широкие мазки ложились на лист именно так, как и должны ложиться. Руки действовали сами, не сомневаясь, не вздрагивая. Они точно знали, где нужно придать яркости, а где растушевать, делая едва заметным. Лист постепенно наполнялся содержанием.

Артур перестал щуриться, вглядываясь в рисунок. Поначалу было тяжело видеть все это буйство. Он просто перекладывал картинку из головы на лист бумаги. Казалось жизненно важным сделать это быстро и качественно. Она получалась, как живая, именно такая, какой он увидел ее в первый момент. Только сейчас он мог смотреть на нее без боли в глазах и голове. Он впитывал ее образ по мере проявления его на листе.

Артур знал, что маленькие пятнышки на лице называются веснушками, но только сейчас видел их по-настоящему. Он никогда не замечал их на других женских лицах, но это лицо не было чужим. Это было его лицо. Все на лице принадлежало ему – глаза, такие, какими он их видел, нос, волосы… Как ему нравилось рисовать ее волосы! Каждый локон, каждая отдельная прядь заново рождались под его рукой, из его мазков.

Вот и все. Образ завершен. Осталось оформить фон. Вот именно, фон! Все то, что он рисовал раньше или видел вокруг, было фоном. А центром всего была она. О чем бы или о ком он сейчас ни думал, что бы ни вспоминал или представлял, везде была она, словно до этого он и не жил вовсе. И если первой мыслью Артура, там в переходе, была бежать, то теперь он уверен, что нужно искать. Искать ту, что перевернула его жизнь, показала себя.

– О боже! – услышал Артур и резко обернулся.

Люда стояла совершенно белая, прижимая дрожащую руку ко рту. Глаза ее, наполненные слезами, не отрываясь, смотрели на рисунок, который только что закончил Артур.

– Люда! – Артур подбежал к тете, опасаясь сердечного приступа. Он взял ее под локоть и подвел к стулу, на который и усадил. – Может, таблетку какую принести?

Она только помотала головой, не переставая разглядывать полотно.

– Это… это… Как ты смог? – наконец спросила Люда.

– Сам не знаю, – честно ответил Артур.

– Кто эта девушка? – слезы заструились по щекам пожилой женщины.

– Не знаю.

– Но, ты же видел ее?