– Рот закрой! – рявкнул Андрей так, что я вздрогнула. – Ты – женщина, мать, хранительница очага! У тебя даже мыслей таких быть не должно! – двинулся угрожающе в мою сторону. – Мне шваль подзаборная дома не нужна. Я не для того искал себе жену, чтобы после других мужиков объедки подбирать. И ты знала мое отношение к таким бабам! Я именно потому на тебе женился, что у тебя мозги были и ты не таскалась ни с кем до меня. А так поимел бы и пошел дальше, не вспомнив, как зовут. Ты о таком мечтаешь? Зажралась, живя на всем готовом? Я и так к тебе слишком хорошо относился. Видимо, зря. Вы все, бабы, одинаковые. Нормального отношения не понимаете, начинаете ставить из себя королев, чуть почуете власть. Так вот, дорогая, со мной подобный номер не пройдет. Даже не пытайся. Опущу на землю так, что забудешь, как звали. Это ясно?!

Я смотрела на его налитые злостью глаза, на раздувавшиеся от внезапной ярости ноздри, на тонкие губы, с ненавистью выплевывающие ядовитые слова. Кожей ощущала исходящий от него негатив, и мне физически становилось плохо.

Страшно.

Даже не оттого, что он может ударить или как-то по-другому применить физическую силу, а потому, что впервые в жизни собиралась переступить невидимую черту, взбунтоваться, пойти против моральных догм, впитанных с молоком матери.

"Мужчина – это глава семьи, защитник, твой царь и бог. Кормилец. Не смей перечить мужу, идти против или огрызаться. Только у той женщины лад в семье, которая умеет закрывать глаза на недостатки своего избранника", – учила меня мама.

И она не поняла меня, когда я рассказала о своих проблемах.

А я не смогла принять Андрея таким. И не сумею. Меня уже сейчас трясти начинает то ли от нервов, то ли от его близкого присутствия, стоит только вспомнить о его предательстве.

Об ударе в спину того, с кем прожила почти семь лет в браке, от которого родила дочь и кого искренне любила все эти годы.

Неужели так бывает, что человек меняется на глазах за доли секунды? Потому что иначе мой мозг отказывался верить.

– Можешь не переживать.

– Вот и умница, – зловеще улыбнулся Андрей, – я рад, что ты все поняла.

Мне тяжело было дышать при таком близком контакте. Он давил мою волю, мое сопротивление, прогибая под свои интересы.

Но я все-таки нашла в себе силы взглянуть ему в глаза и твердо произнести:

– Ты не понял. Я с тобой развожусь.

– Мама, ты тут? Помоги мне собрать домик для Лори, у меня не получается! – в буквальном смысле спасла меня дочь, влетая неожиданно в комнату и застывая недоуменно посередине.

Еще бы секунда-две, еще чуть-чуть – и... что бы произошло дальше, я не желала думать. Вздрогнула, отвлекаясь на Соню, и выдохнула полной грудью:

– Да, солнышко, конечно! Но вначале мы должны пообедать. – Толкая Андрея плечом, обошла его и направилась на кухню.

– Ну ма-ам, – обиженно захныкала дочка. – Я только немного поиграю, и все.

– После мы вместе с тобой сядем, разберемся с домиком и поиграем, обещаю. А иначе... – строго взглянула в ее сторону.

– Ладно, – сдаваясь, буркнула Соня, плетясь за мной хвостом.

Я открыла холодильник, вспоминая, что у нас есть в меню.

Со вчерашнего дня оставался борщ, овощное рагу, утка, которой, увы, не довелось стать праздничным блюдом.

При виде еды желудок довольно заурчал, напоминая, что я с утра так толком ничего и не ела.

Хотя нет, легкий бутерброд все же успела слопать перед поездкой, а вот Руслан действительно на голодный желудок возился со мной.

На мгновение мне стало стыдно. Наверное, надо было приготовить ему какой-нибудь хотя бы простой завтрак и оставить на плите. Потом бы разогрел.