Даже канцлер ФРГ Гельмут Коль в воспоминаниях выражал удивление, описывая переговоры в Архызе о воссоединении Германии, во время которых на вопрос: «Сколько всё (то есть вывод советских войск и прочее, с этим связанное) будет стоить?» – генсек переглянулся с «верным нукером» Шеварднадзе и назвал сумму… смехотворную. За «три копейки», сукин сын, продал всё, над чем страна горбатилась во имя своего могущества и спокойствия. И побежали гвардейские полки быстрее, чем в сорок первом, бросая «нажитое» годами. Даже Коля удивила дешевизна, да и спешка тоже. А почему нет? Ведь это было откровенное предательство национальных интересов, за что и получил «Миша» свои «сребреники» в виде Нобелевской премии. Обидно… за Нобеля!
Бросали военные городки, полигоны, аэродромы, клубы, ремонтные базы, обжитые квартиры, разворовывая и за гроши отдавая то, что стоило миллиарды. Бежали, в прямом смысле слова, «во чисто поле». Я помню, как вертолётная часть, что прибыла на Кубань из Западной группы войск, первые месяцы зимовала прямо в боевых машинах…
А в сентябре 1974 года, во время визита Брежнева в Новороссийск по случаю вручения знаков отличия города-героя, я своими собственными ушами слышал, как с трибуны городского стадиона, где проходил митинг, первый секретарь Ставропольского крайкома, тогда мало кому известный Михаил Горбачёв, пронзительно кричал на всю Цемесскую бухту о выдающейся роли «дорогого Леонида Ильича в Великой Отечественной войне», ни разу не упомянув ни Сталина, ни Жукова, ни тем более уж Кагановича, да и вообще никого.
Разве можно было в ту пору поставить рядом с генеральным секретарём ещё кого-то другого? Это был парад какого-то языческого идолопоклонства. В заключение, сияя пятнистой лысиной, будущий «лучший немец» добавил, глядя в сторону растроганного до слёз Брежнева, что труженики Ставрополья в том году перевыполнили всё, что возможно и невозможно. Но особых успехов добились в производстве баранины и росте поголовья баранов. Только через десяток лет стало ясно (по крайней мере, мне!), каких «баранов» он имел в виду…
Настоящий адмирал
Однако вернёмся всё-таки в солнечный май 1965 года, когда новое поколение уже не знало ужасающих подробностей войны, и многое виделось в радужных ореолах радости, тем более что каждому фронтовику давали юбилейную медаль «Двадцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», а с ней – надежду, что, наконец, пришло время более предметно вспомнить о самом славном событии в истории нашей Родины и значении его в судьбах тех, кто, не жалея жизни, сражался за свободу и независимость Отечества. Медаль ту вручали не только участникам войны, но и всем, кто в то время носил военную форму. Даже воспитанникам суворовских и нахимовских училищ, подчёркивая связь времён и поколений, незыблемость героических традиций. Надо упомянуть, что в хрущёвские времена вся героика страны была, в сущности, сведена к достижениям в космосе, и к прошлому возврата практически было немного.
Считалось, что подведена итоговая черта, и всё наше лучшее устремлено вверх и в будущее. Не берусь судить, насколько это справедливо (думаю, здесь нет факта противопоставления, а есть чистый «Никиткин» волюнтаризм), но в ту пору публичное государственное признание ещё «стреляло» по цели, и люди не стеснялись своих наград, носили их с гордостью, особенно Золотые Звёзды Героев.
Это вызывало всеобщее уважение – от мала до велика. Сегодня (как бы это помягче выразиться) – не шибко «катит», и тому есть веская причина. Я, например, поздравление с награждением орденом Почёта и приказ об увольнении из системы ВГТРК получил в одном конверте. Такова, видать, цена нынешнему «почёту». Вот ежели бриллиантовый знак «Газпрома» в петлицу или, на худой конец, золотую карту Центробанка в карман – вот это реальная весомость! И не только духовная. Точнее, главным образом, не духовная, особенно если в переводе на условные единицы.