– Что случилось, где больной, – доктор вопросительно посмотрела на милиционера прижимавшего салфетку к своему лицу.

– Это он больной, – сказал сержант, кивнув в угол, где сидел Черновский, – а я пострадавший.

– Хорошо, пострадавший, давайте сначала рану вам обработаем, а потом и им займёмся, – врач открыла свой чемодан.

Через несколько минуту сержанта на лбу красовался кусок пластыря.

– Рана не смертельная, но швы наложить придётся, – констатировала доктор, – ваше дежурство закончилось, как я думаю. Мы отвезём вас в травматологию. Что с больным? – она кивнула в сторону Черновского.

– Буйное поведение, пришлось надеть наручники, чтобы никого не покалечил, и себя тоже – сказал командир экипажа, – на людей кидается.

– А нормально разговаривать с ним пробовали?

– Конечно, только он ни на какие слова вообще не реагирует.

– Вот как? – доктор подошла к Черновскому. – Наручники снимите с него, – сказала она.

– Доктор, – начал было патрульный.

– Будьте любезны, сделайте то, что прошу, иначе я откажусь работать и сообщу об этом в диспетчерскую.

– Доктор, но ваша безопасность… – милиционер щёлкнул ключом в замках наручников. – Вы, надеюсь, понимаете, что делаете.

– Абсолютно, моя безопасность – это моё дело. Василий Степанович подойди, пожалуйста, сюда, – попросила она санитара. – Помоги мне измерить давление больному.

Санитар профессиональным движением надел манжету тонометра на руку Черновскому, и стал накачивать грушу.

«Действительно, с такими помощниками для врача все проблемы безопасности практически не существуют» – мелькнула в голове мысль. Ладонь у Василия Степановича, как две моих, и от одного вида его лица ноги становятся ватными. Грамотно доктор работает, «давление» не просто давление, а ещё и для того чтобы пациент был в руках у санитара, в прямом смысле – в руках. «Второй номер» тоже не промах. Габаритами до Василия Степановича, конечно, не дотягивает, и похож на Чингисхана, но взгляд – острый и цепкий, и позицию занял выгодную – справа и немного сзади. Если даже больной дёрнется, тут же будет скручен без особых усилий в два счёта этими служителями Эскулапа. Однако журналист сидел, совершенно отрешённо, абсолютно не замечая того, что происходило вокруг.

– Товарищи полицейские, оставьте нас, пожалуйста, наедине с больным, как только мы закончим, я приглашу вас.

Через некоторое время доктор появилась в дверях и сразу же направилась ко мне.

– Вы здесь старший? – спросила она.

– Да, Чугунов Александр Сергеевич, уголовный розыск, – представился я. Что с ним?

– Думаю, пока ничего страшного. Тяжёлый стресс может вызвать и не такую реакцию. Я поставила укол, дала таблетки, будет принимать дня три – четыре, пока легче не станет. Это поможет ему пережить трудное время. За руль вот только садиться нельзя, и хорошо, чтобы с ним был кто-то из близких или друзей. Вашего коллегу мы заберём с собой. Рана хотя и небольшая, но швы наложить надо, но это уже работа хирургов.

– А что с нашим больным делать?

– Отвезите домой, найдите родственников или друзей. Пусть побудет под их присмотром…

Договорить врач не успела. Шедшая в правом ряду «Тойота» с броской надписью вдоль борта – «ТВ Старт— 1» показав поворот, остановилась на площадке перед постом ГАИ.

– Вот, кажется, и те, кто нужен, – заметил стоявший рядом милиционер.

К нам подошёл высокий мужчина. Его дресскод говорил сам за себя. Брюки, рубашка, ботинки, в которые можно смотреться вместо зеркала, ровная двухмиллиметровая «недобритость», запах дорогого парфюма, пробивающегося даже через бензиновую гарь. Можно было подумать, будто он появился из рекламного ролика, рекламирующего люксовые автомобили. По одному виду было ясно, что настроен он весьма решительно.