– Слушай, не знаю, как это прозвучит, – говорю я, прикусив губу и постукивая пяткой. – Но, прошу, не исчезай так больше. У меня бзик на теме игнора.

Задерживаю дыхание, готовясь услышать очередную шутку или смех, но Кэмерон молчит, внимательно рассматривая мое лицо. Он кивает, а затем протягивает руку. Помедлив в нерешительности, я осторожно кладу пальцы в его ладонь, и, когда он легонько сжимает ее, мое сердце начинает биться чаще, а внутри словно разливается тепло.

Бар и правда оказался рядом. Одноэтажное здание, пестрящее неоновыми огнями, одиноко примостилось вдоль дороги. У дверей стоит влюбленная парочка. Целуясь, они издают громкие чавкающие звуки, от которых у меня сводит зубы и хочется закатить глаза.

Кэмерон открывает передо мной дверь, пропуская в зал. В нос ударяют запахи черного кофе и пива. На стенах висят гоночные флаги, по плазме над барной стойкой крутят клипы из девяностых, а девушка за баром вытирает липкие пятна, оставшиеся на гладкой стойке по наследству от предыдущих гостей.

Мы присаживаемся за столик у окна, и я собираюсь вкратце рассказать Кэму о событиях сегодняшнего дня, но у меня выходит длинный монолог с излишними подробностями и личными переживаниями.

– Так значит, – Кэмерон делает глоток темного пива из бутылки, – Джин в очередной раз простила Гарри, а виноват во всем оказался Нейт. Вот это драма.

– Прости, – вздохнув, я подпираю подбородок рукой, – знаю, что тебе не очень интересно слушать о моих проблемах.

– Все нормально, Банни. Мне интересно абсолютно все, что ты рассказываешь.

– Почему? – я прижимаю губы к горлышку бутылки, а Кэм вскидывает брови. – Знаю, что вопрос глупый, но мы с тобой и раньше сталкивались, и ты никогда прежде не проявлял ко мне интереса.

Кэмерон отставляет пиво и, опустив локти на стол, подается чуть ближе.

– Знаешь, в этом огромном мире я ненавижу только четыре вещи: платные парковки, мармеладных мишек и оранжевый цвет.

– Ты не назвал четвертое, – говорю я, глядя на три поднятых вверх пальца.

– Больше, чем три предыдущих пункта, я ненавижу вопрос «Почему?». Причин может быть тысяча.

– Например?

– Например, вдруг ты всегда плохо выглядела до той встречи в «Скетче»?

– Не ври, в тот день я выглядела ужасно. Ненакрашенная, с растрепанными волосами и в дурацких пижамных штанах. Так что вряд ли я могла выглядеть хуже когда-либо, чем в тот день.

– Значит, судьба сделала ставку именно на тот день. Хотя она поставила ее немного раньше, когда Келси перепила бурбона и набила на животе имя «Чендлер». Думаю, в тот день и включился наш таймер.

Барабаня ногтями по краю бутылки, я прикусываю губу, пытаясь спрятать глупую улыбку.

– Ты веришь в судьбу?

– Ну, ты же сидишь передо мной, Банни. Значит, верю. Возможно, раньше у меня голова была забита другим, и я просто не обращал на тебя внимания.

– Наверное, ты хотел сказать, что твоя голова была забита другими девушками?

Кэмерон замирает, прижав горлышко бутылки к губам.

– Скажи спасибо, что не парнями.

– Спасибо, что подкатываешь ко мне, а не к какому-нибудь парню, Кэм.

– Ты была инициатором нашей сегодняшней встречи, даже зашла за мной прямо в квартиру, так что, – пожимает он плечами, – это ты ко мне подкатываешь.

– Ты же сам через Зейна попросил зайти!

Он смеется, и я невольно смеюсь в ответ. Наш диалог до невозможности глуп, но нам обоим это нравится.

– Я вообще пришла только потому, что хочу дружить с тобой, и ничего больше.

– Прости, я сейчас ослышался, или ты сказала «дружить»?

Я киваю, и Кэмерон морщит нос, будто ему показали документальный фильм о родах крупным планом.

– Знаешь, Банни, порой мне кажется, что ты появилась в моей жизни только для того, чтобы понизить мою самооценку. Ну ладно, подруга, – он делает акцент на последнем слове, – будем играть по твоим правилам. Дружба – так дружба.