Девушка в очках… Адель Бернар. Скорее всего, француженка американского происхождения, уж слишком чист её английский. А возможно всё гораздо проще и её имя, как и фамилия не настоящие. Если задуматься: с какой стати ей вообще было сообщать свою фамилию, когда Марша спрашивала лишь имя?.. Перенервничала? Привычка?..

Оставим на потом мадмуазель Адель.

Как и парня с татуировками. Никто до сих пор не выяснил даже то, как его зовут. Боятся. А у меня к представителю неформального движения пока что нет вопросов, за исключением одного – что он прячет в правом кармане своих штанов?

– И что делать будем? – близнец Шон, с глупым видом почёсывает затылок и смотрит на Маршу так, будто она – решение всех его проблем.

– Рулетку никому не трогать! – командует та, не спуская глаз с горящих жёлтым букв и нарезает уже третий круг по комнате.

– Как и дверь, – глумится Арс, развалившись на своём мате.

– Да это и ежу понятно! – повышает голос Шон, всплескивая руками. – Но делать-то что теперь? Крутанём эту штуковину и что потом? Кто-то ещё умрёт, да?

– Мы этого не знаем.

– Чёрт, это очевидно! – теперь Шон, не сдерживаясь, кричит на Маршу. Только второго Чеда нам тут не хватало.

«Где твой юмор парень? Хоть и плоский, но всё же…»

Пересекаюсь взглядами с Лотти, и та тут же опускает глаза в пол.

У нас с ней соглашение: она не выдаёт меня, я не сообщаю о её сотрудничестве с повстанцами. И до тех пор, пока соглашение действует, мы держим нейтралитет. Единственное, что мне не нравится – то, что Лотти всё больше и больше прилипает к Ханне. Видимо чувствует себя рядом с ней более защищённой. Что в свою очередь явно не нравится Ханне.

– Почему они правила не отправляют? – Линк, задрав голову, не сводит глаз с люка в потолке, видимо очередного самолётика дожидаясь. – Что насчёт времени и наказания? Код нужен, или нет?

– На двери кодовый замок, – смеряет его пренебрежительным взглядом Ханна. – Твой вопрос ещё актуален?

Хотелось бы мне убедить себя, что не испытываю никакого интереса к этой парочке. Только слепой, или полный идиот, не заметит, как между этим двумя летают целые снопы искр. Нет, не тех искр, что сравнивают с сексуальным влечением – искры, что метает в Линка Ханна, способны убить.

Хотелось бы мне убедить себя ещё и в том, что Линк не заслуживает смерти.

Когда-то я думал, что этому парню можно доверять…

Пора бы уже запомнить раз и навсегда, что в этом мире доверять нельзя никому.

– А что если отсчёт времени уже начался? – разворачивается к Ханне Линк, но та игнорирует его вопрос.

Я не видел Линка уже несколько месяцев и, признаться, был даже рад, что этот скользкий тип наконец-таки куда-то исчез. В штабе ходили слухи, что его взяли во время выполнения одного из заданий и приговорили к казни в «Моджо» – одной из страшнейших тюрем Нового мира, но… стоит ли говорить о том, как велико было моё удивление увидеть его рядом с собой в одном запертом помещении?..

Уж не знаю, кому обязан этой встречей и что на самом деле произошло с этим парнем, но точно знаю, что, следуя кодексу повстанческого движения, мы не выдадим себя, будучи не уверенными в том, кто стоит за этой игрой.

Глупо указывать друг на друга пальцем, когда у каждого грешков за спиной хватает и каждому есть чем и кем рисковать.

Не придя к согласию, все рассаживаются по матам и минут десять, в полной тишине, сверлят рулетку глазами; Арс при этом негромко посмеивается и смотрит на рулетку так, будто одним взглядом пытается её раскрутить.

А после жалких десяти минут тишины наступает полчаса баталий, необоснованных доводов и пустого сотрясания воздуха.