– Но шестьдесят тысяч песо… Тут можно и помолчать. А как насчет возобновления контракта?

– Если по окончании вахты – а работа и правда нелегкая – вы почувствуете себя в силах продолжать, добро пожаловать! Месяц дома, или в ином месте по вашему выбору, в качестве необходимого отдыха обязателен, а потом – пожалуйте на работу, если не передумали. Знаю людей, что работают уже десятую вахту, прижились, так сказать. Кстати, начиная с третьей вахты идет надбавка 10% "за опыт". Начиная с восьмой 20%. С шестнадцатой 30%, но пока шестнадцать вахт не отработал никто, ведь шахта довольно новая. Так как, возьметесь? Ваш опыт нас в целом устраивает, мы готовы вас взять без дальнейших проверок.

– Возьмусь, господин инженер. Я шахтер из города выработанных шахт, вы сами знаете. Зарабатывать своим ремеслом – само по себе радость, а за такие деньжищи – так и вообще… Готов подписать контракт.

– Отлично, сбрасываю вам все данные. И вводите сразу номер счета, тысячу песо задатка вы получите прямо сейчас.

Тысяча песо… Невольно вспомнился Урмас, купивший на базаре двухлетний флаер за, в пересчете, где-то пятьсот. После заработка шестидесяти тысяч. А ведь и правда, не только об этой их "ценной руде", но и об оплате стоит помалкивать. В нынешней России могут прирезать и за меньшее.

Россия, как ей и предначертано богами, в очередной раз не была той, что прежде. Началось все с падения огромного метеорита, откровенно просранного службой ПКО (а соседи, суки, знали, наверно, да смолчали!), который угодил прямехонько в Москву. Не то что от столицы – даже от Валдая не осталось ничего, кроме лавового озера. Государя Владимира Третьего не спас его бункер под Кремлем, и династия Путинидов прервалась. Последовала междоусобица, вызванная соперничеством за трон родов Тархановых и Ляховых. Победили Ляховы, уроженцы Кисловодска, и столица была перенесена в Ставрополь. Но во время смуты, во-первых, Польша и Словакия оттяпали себе по солидному куску Украины, что поставило крест на независимости оной, ибо оставшийся восточный "огрызок" моментально попросился под руку Вадима Первого Ляхова, потому теперь, по прошествии трех веков, Донецк и был русским городом. А во-вторых, Петербург с Новгородом, Псковом и прочими окрестностями заявили о независимости – ибо Вадиму Первому они как бы не присягали – и заключили унию с Финляндией, в состав которой и вошли полностью всего через каких-то двадцать лет. Кстати, в результате этого – ведь планет, официально "застолбленных" питерцами, было довольно много – Финляндия, хоть и не вошла в список "держав", в рейтинге "государств" передвинулась куда-то на "очень первые места", почти догнав вечного соперника – Швецию. Мурманск же, находившийся аккурат посередине северной части отошедшей финнам территории, еще в конце далекого двадцать первого века был полностью уничтожен аварией при испытаниях очередной супербыстрой межконтинентальной ракеты и Кольский полуостров, и так-то являвшийся пустыней, стал на века пустыней радиоактивной.

А шахты Донецка были выработаны полностью, в ноль, "в упячку", после чего город стал национальным центром криминала и, одновременно, поставщиком гастарбайтеров для всего обитаемого космоса. По сути, если кто-то из жителей и имел работу, то она была "на выезде".

Эмиль Загоруйко, сын ростовского хабала Михася Загоруйко и беглянки из Швеции, диссидентки Рут Съёблом, с детства был не только "двуязычным", но и "двукультурным". В то время как отец учил его плевать на правила и законы, если была хоть малейшая возможность удовлетворить "внутреннего хомяка", мать вечно твердила о том, что исполнять надо даже глупый закон, ибо иначе наступит хаос и беззаконие, что еще хуже, чем глупость закона. В результате Эмиль приучился жить и так, и этак – в зависимости от ситуации и настроения.