Ёшка отпустила коня и сделала шаг назад. Иван коснулся ее волос и убрал их за уши.

– Так значит, ты у нас вольная?

– Свободная, и ты мне не указ, – они разговаривали весело и оживленно, и каждый из них старался продемонстрировать свое превосходство другому.

– Указ, указ, еще какой указ! Вот найду твою избушку, спалю, а тебя к себе заберу.

– Зря ты так, Иван. Меня трогать нельзя!

Иван молча поцеловал Ёшку в губы и так же без слов отвернулся от нее и вскочил на коня.

– Это почему же? – не принимая ее слов всерьез, спросил он.

– Жизнь тебе еще расскажет!

Когда она подняла голову и взглянула на коня, Ветер вновь стал нервно плясать на месте. Иван пытался удерживать его за поводья и посмотрел на Ёшку.

– Это была ты! Ты, Ёшка! – вдруг произнес он, – той ночью у озера, – больше сомнений нет.

Ёшка улыбнулась.

– Ты тогда пропала так же неожиданно, как и появилась. И взгляд твой помню такой же, как сейчас. Только тогда мужики сказали, что гонят ведьму…

– У страха глаза велики.

– Чего же они испугались?

– Волков, может.

– У нас нет волков, – уверенно ответил Иван. – А ты почему убегала?

Ёшка смеялась своим красивым и властным смехом.

– И смех твой слышал. Во сне. Неужели ты и есть та самая ведьма, о которой все говорят? – сам себе не веря, произнес Иван с ужасом в голосе.

– Смотри на меня барин. Не видишь, какая я старая?

– Я никогда не видел тебя в церкви, – продолжал Иван, – ты лечишь людей, гадаешь молодым девицам, а? Ну, давай, погадай мне. Скажи, что меня ждет. Ну, – подначивал Иван.

Ёшка стихла.

– Чего ты молчишь? Скажи мне, зачем ты так легко, сейчас, отдала мне свою невинность? Надеялась на судьбу? Ты же ее видишь. Моя судьба – Данта, – говорил Иван. Его конь нервно перебирал ногами, а Иван все время старался присмирить его.

– У тебя три судьбы, – ответила Ёшка.

– Зачем мне три?! – усмехнулся Иван, – мне нужна одна, единственная! И чтоб самая лучшая!

Ёшка с досадой улыбнулась.

– Не ищи лучшего, граф. Все самое лучшее – рядом с тобой!

Эти слова, как острый нож, вонзились в сердце Ивана. Он взглянул на Ёшку и ничего больше не смог ответить. Что есть силы он пришпорил коня, громко прикрикивая – хей-хой-хой, и скрылся вдали.

Глава IV

– Я тебе не говорил? – Филипп стоял у большого зеркала, любуясь собой.

– Нет, – ответила Виктория.

Она изобразила улыбку. То, как важничал Филипп, забавляло ее. Он был так занят собой, что сбивался с мысли и недоговаривал.

– Да?! – совершенно серьезно возмутился Филипп, – как это я пропустил такое.

– Какое?

– На, на, на, – пропел он какую-то мелодию и, наконец-то, повернулся к Виктории, – Я хорош, не правда ли?

– Ты прекрасен настолько же, насколько ужасен, Филипп, – ответила Виктория.

– Ну почему же дорогая?

Он подошел к Виктории и встал перед ней на одно колено, – я не перед одной женщиной не вставал на колени, а перед тобой стою. Ну разве это не прекрасно? – взяв ее за руку, серьезно спросил Филипп.

– Ты встал всего лишь на одно колено, ну разве это не ужасно? – ответила Виктория и оттолкнула его руки. Филипп оскорбленно опустил голову.

– Почему ты всегда пытаешься унизить меня?

– Вовсе нет, милый, – Виктория издевательски улыбнулась и провела рукой по его голове.

– Ты меня ненавидишь?

– Люблю, – посмеиваясь, шепнула Виктория.

– Ненавидишь, – с сожалением и горечью произнес Филипп, прекрасно это сознавая.

– После того, что ты сделал и продолжаешь делать, ты смел надеяться на что-то еще?

– Ты жестока.

– А ты болен.

– Твоя любовь могла бы меня исцелить.

– Боюсь у меня не найдется столько любви.