Несколько секунд Иван молчал. Он не мог поверить, что эта молодая и незнакомая ему девушка так знает его жизнь.

– Все загадками говоришь.

– Все ясно, как день. Только настанет пусть, и ты все поймешь.

– Мне надоело слушать эту чушь, уходи, – Иван открыл дверь в стойле и отошел в сторону, дав понять, что больше он ее не держит, – слишком болтливые вы стали в дальней деревне. Графа своего совсем не чтите. Навестить бы вас надо.

– Я не из дальней деревни. Меня просто так не навестишь, – улыбаясь и нисколько не боясь Ивана, ответила Ёшка, и вышла из стойла.

Иван с досадой проводил ее взглядом, но вдруг она повернулась и сказала:

– Не веришь мне? А ведь я как скажу, так и будет! Скольким говорила, все правдой вышло!

– Колдунья ты, что ли? – усмехнулся Иван, – Ведьма?

– А хоть и ведьма, – отшутилась Ёшка.

– Не верю я в это.

– А в сны свои тоже не веришь?

В ее глазах в этот миг расплясался огонь, она обнажила ровный ряд зубов в хитрой улыбке. Иван смотрел на ее красивое лицо и все время спрашивал себя: кто она – эта девушка, что так ловко пленит его?

– Как по лесу бежишь, как зовет тебя кто? – продолжала Ёшка.

– Да что ты об этом знаешь? – уже всерьез вспылил Иван. Он быстро обошел дверцу стойла и ухватил Ёшку за руку выше локтя.

– А как конь твой в лесу перед видением на дыбы встал, тоже забыл? – продолжала Ёшка, ничуть не боясь хозяина. Едва она проговорила это, как конь в последнем стойле заржал и беспокойно замялся на месте.

Иван оглянулся на миг и выпустил руку Ёшки, а когда тут же повернулся, перед ним уже никого не было, а Ёшка была уже у входа в начале ангара.

Иван остолбенел. Невозможно, в одно мгновенье пройти такое расстояние. Его глаза округлились, от удивления он пошатнулся, но быстро пришел в себя и поторопился за ней. Ёшка зашла за угол ангара, а когда Иван выбежал на улицу, там уже никого не было.

Не в силах поверить своим глазам, он метался туда-сюда, ища взглядом девушку, но ее и след простыл. В деревне тихо. Из большой кучи пепла струился дымок, а ветер доносил приятный, наполненный травами запах.

– В усадьбу, барин? – спросил Данила. Он незаметно подошел сзади и подвел его коня.

– Да, – растеряно ответил Иван.

Он взял коня под узду и повел его по дороге. Иван был грустен и задумчив. Он пытался осмыслить минувшую ночь, но в голове кружились три имени: Данта, Виктория и Ёшка. Его сердце откликалось на каждое из этих имен. И с каждой секундой это становилось все невыносимее.

Иван остановился, перекинул поводья через голову коня и, вскочив в седло, крикнул:

– Ну, черный мой непокорный, давай, развей меня Ветер, давай! – и пришпорив его, поскакал галопом.

Гости в усадьбе Ивана разъезжались. Несколько слуг под руки заволокли Филиппа в повозку и усадили его там. Напротив сидела Виктория. Ей было все равно, что происходит с ним, ее волновало другое. Иван въехал на коне во двор, успел поклониться нескольким хмельным и вдоволь нагулявшимся гостям, но не спешил спешиваться, и быстро объехал все экипажи. Наконец-то нашел нужный. Из него доносился невменяемый лепет Филиппа.

– Да молчи ты, – злобно сказала Виктория и свалила его на бок. Он замялся и утих. – Извозчик, трогай!

Экипаж тронулся. Иван ехал рядом с окном Виктории, нагло заглядывая в него. Их взгляды встретились, и он склонил голову в знак уважения к герцогине. Виктория была потеряна, ей было непонятно, почему она ревнует молодого графа, почему он уехал, поменяв все на ту бесстыжую девку. Ее душила обида на Ивана, но показать этого она не могла. В ответ на его поклон, она прикрыла глаза и слегка кивнула головой, заставила себя улыбнуться, а потом отстранилась от дверцы так, чтобы Иван больше не мог ее видеть.