В общей сложности срок обучения железнодорожному ремеслу оказывался продолжительным, и все это время учащиеся были на гособеспечении. Специальный царский указ обязывал железную дорогу отчислять на содержание училища по 15 рублей с каждой версты. А спрос на квалифицированные кадры рос: Россия переживала бум в развитии железных дорог. В Бологое попали в самую струю.

Гляжу в иллюминаторы

С организацией музея Владимиру Мартынову помогал отец – Федор Викторович Мартынов, который с 1941-го по 1953 год был директором этого училища. Под нажимом сына он написал обширные воспоминания, которые помогли восстановить страницы истории военного периода.

В августе 1941-го, когда вражеское кольцо сжималось вокруг Бологовского железнодорожного узла, когда немцы подпирали и со стороны Москвы, и со стороны Ленинграда, было принято решение об эвакуации училища. Погрузили в вагоны всё, вплоть до самой богатой в городе библиотеки. И вместе с ребятами и преподавателями отправили в Новосибирскую область, в Барабинск. По пути эшелон несколько раз бомбили, но уцелевшее хозяйство дошло до места назначения.

Федор Мартынов, преподававший устройство паровозов, вместе с мастером производственного обучения Николаем Никитиным был оставлен в Бологое для организации партизанских отрядов на случай оккупации города. В лесах уже были заложены базы, когда поступили радостные сводки, что освобожден Калинин и враг отброшен от Москвы. В горкоме партии поставили вопрос о возобновлении работы профтехучилища, а Мартынова назначили исполняющим обязанности директора.

Но где и как возобновлять? Стекла в рамах перебиты взрывной волной, оборудование, мебель вывезены. Так что первый месяц сесть за парты не удалось. Нашли в железнодорожном тупике вагон с круглыми прожекторными стеклами, вставляли их в фанерные щиты и, как иллюминаторы, заделывали в оконные проемы. Мастерили столы и скамейки.

По полной программе приступить к учебе смогли только к марту 1942 года. Но и тогда звонок на занятия звенел после 11-ти утра, когда ребята успевали вдоволь попахать на разбитом железнодорожном полотне: вместе со взрослыми зарывали воронки от бомб, расчищали пути от завалов, чтобы освободить их для движения поездов. Затем по две пары сокращенных до получаса уроков, обед, и до семи вечера работа в мастерских. Инструмента не хватало, и группа кузнецов ударными темпами мастерила его сама.

С января 1943 года училище приступило к выполнению военного задания: изготавливали детали понтонных мостов для Волховского и Ленинградского фронтов. В мастерских, в кузнице работа кипела в две-три смены. Дым из трубы валил черным столбом, став прекрасным ориентиром для фашистских летчиков. Их налеты шли по сплошному расписанию.

Последняя вахта

Владимир Федорович подводит меня к стенду, где с увеличенной фотографии, пытливо прищурившись, смотрит добродушное лицо совсем еще мальчишки в запахнутой солдатской шинели. Таким Виктор Михайлов вернулся с финской войны после контузии и пришел работать в училище мастером. Во время бомбежек на дежурство по училищу обычно назначалась группа учащихся с кем-то из старших. В ночь с 18 на 19 марта 1943 года, когда десять суток над городом и станцией носился огненный смерч рвущихся бомб, вахту несла команда Виктора Дмитриевича.

…В небе опять разыгрывалось что-то кошмарное, и Михайлов отправил ребят прятаться в щели, вырытые для укрытия, а сам остался в рисовальном зале. Бомба угодила в проход между учебным корпусом и мастерскими, развалив их напрочь. Михайлова смогли отрыть только на третий день. Мальчишки, отправленные им в укрытие, остались целы.