– Был бы рад увидеть его, но знаю, чего хочу. Шуэта, что предпочитаешь ты?

– Не мог бы ты заказать за меня? – попросила Шуэта.

Нихил немедленно переключился на малаялам и выдал список блюд, выглядевший так, словно ими можно неделю прокормить весь штат.

Мариамма просияла и направилась на кухню, шурша хлопковым сари.

– Ты часто здесь бываешь?

– Бывал в детстве. Бабушка с дедушкой жили недалеко отсюда, а Мариамма была одной из ближайших подруг тети.

– Дедушка с бабушкой…

– Умерли. Пока я был в колледже.

Нихил нахмурился, и Шуэта пожалела, что спросила.

– Видишься с кем-то из нашего класса? – поспешно пробормотала она.

– Тебе следует более деликатно менять тему, – рассмеялся он. – Нет. Иногда обмениваемся имейлами со старыми приятелями, но я давно ни с кем не встречался. Аджей и Уилсон сейчас в Штатах, Винит строит отель в Дехрадуне. Как насчет тебя?

– Я не строю отель в Дехрадуне, – поморщилась Шуэта. – И тоже переписываюсь с Винитом. От него трудно отделаться. Как и от парочки других одноклассников.

– Они привыкли к твоему новому аватару?

Он все еще никак не мог свыкнуться с образом новой Шуэты, выглядевшей на миллион баксов, но говорившей, как прежняя девчонка-сорванец, которую он знал с детства.

– Что за аватар? – нахмурилась Шуэта.

– Я помню тебя серьезной малышкой с хвостиками, вечно угрюмой и серьезной, если не считать тех случаев, когда ты лазала по деревьям и подговаривала меня на велосипедные гонки.

– А теперь?

– А теперь…

Он с улыбкой откинулся на спинку стула.

– Да. Ты выбрала серьезную профессию, но, несмотря на это… что-то изменилось. Ты восстала, верно? Выглядишь совсем иначе, конечно, но это всего лишь контактные линзы и новая прическа.

Немного разочарованная столь небрежным отношением к ее теперешнему виду, она твердо произнесла:

– Я никогда не пыталась восставать.

– Уверена? – весело спросил он. – Ты уехала со мной, вместо того чтобы сидеть рядом с этим, надо признать, завидным, но чрезвычайно скучным мужчиной.

– Я не видела тебя пятнадцать лет, – напомнила она. – А Сиддханта вижу каждый день.

– А твои туфли…

Она оглядела свои туфли. Очень красивые: зеленые лодочки на высоких каблуках, ярко выделявшиеся на фоне скромных черных брюк и топа. На шее переливалось серебряное колье ручной работы с хризолитами, в цвет туфель. Несмотря на десятки статей в модных журналах, клеймивших одинаковые по цвету аксессуары, как устаревший стиль, было трудно удержаться, особенно когда речь шла о туфлях. Кстати, о туфлях…

– А что с ними не так?

– Ничего, – улыбнулся он. – Просто они очень бросаются в глаза. Во всем остальном ты весьма консервативно одета.

Прежде чем она успела запротестовать, он сказал:

– Прости. Я читаю слишком много популярных статей по психологии. Но я стою на своем: это своего рода мятеж, не слишком буйный, но все же мятеж. Я всегда считал, что твой отец слишком строг с тобой.

– Я живу отдельно от родителей уже больше семи лет, – возмутилась Шуэта. – Со всеми восстаниями давно покончено. И отец изменился. Он уже не такой, как был.

Ее отец насаждал настоящий террор, когда она была моложе, и большинство ее одноклассников старались держаться от него подальше. У Шуэты ушли годы на то, чтобы набраться достаточной храбрости и противостоять ему.

– Я тебе верю.

Эта встреча каким-то образом возродила в Нихиле прежнее желание дразнить Шуэту и наблюдать, как она старается сдерживать свой нрав. Вот только она уже взрослая, и вместо того, чтобы дергать ее за хвостики и ставить подножки на уроке физкультуры, ему хотелось протянуть руку и коснуться ее, провести ладонью по гладкой коже, запутаться пальцами в шелковистых волосах…