Райан закатил глаза.

– В Канаде сейчас такая неразбериха. В одном из соседних государств на престол собирается вступить королевский наследник.

– Нет, все гораздо драматичнее, – поправила его Айви. – Идет спор вокруг королевского трона. В последние недели по телевизору только об этом и говорят. Ужасно увлекательно! Как думаешь, мы сможем увидеть принца? Давайте пойдем туда! Пожалуйста! Позвольте мне взглянуть хоть одним глазком.

Она выглядела так, словно хотела прикоснуться к нему. Взволнованная Айви подпрыгивала на месте, а на лице Райана появилось странное выражение. Неужели он ревновал? Я фыркнула. Парень пристально посмотрел на меня, прежде чем обнять Айви за плечи.

– Разве ты только что не хотела латте со вкусом пончика? Кстати, рядом кофейня.

Айви сразу отвела взгляд от ленты оцепления и посмотрела на Райана, в глазах девушки промелькнул озорной огонек.

Похоже, Райан купился на ее уловку.

– Правда? – невинно спросила Айви. – И еще печеньку с зефиром.

Райан посмотрел на нее влюбленными глазами и сказал:

– Самую большую, какую ты сможешь найти.

Айви рассмеялась и поцеловала его, прежде чем повернуться ко мне.

– Будешь латте, Сильвер?

– Нет, спасибо. Идите вдвоем, – отмахнулась я. – Хочу в туалет… уже с того момента, как мы пролетали над Канзасом. Встретимся в кафе.

Оба кивнули. Нахмурившись, я смотрела им вслед: ведь большой, крутой и постоянно сердитый Райан Маккейн радостно и послушно шел покупать своей избраннице латте и печеньку.

Я открыл глаза, когда Елена ударила меня по голени.

– Вставай, принцесса, мы прилетели.

Я ласково показал сестре средний палец и, зевая, скорчил гримасу своему слегка помятому отражению в иллюминаторе.

– Господи, Скотти, ну и вид! – прошипела Пенелопа, когда все собрались у двери.

Я знал, что снаружи столпились репортеры. Конечно же, они не расставались с камерами. Наверняка вся пресса Канады собралась возле трапа. Пенелопа торопливо пыталась пригладить мои волосы. Я поправил галстук.

– Оставь их. Лучше не станет, – раздраженно сказал я.

– Когда ты родился, тоже так говорили, – глумилась Елена.

– Дети, сконцентрируйтесь, – оборвал нас отец (он вечно нас так называл, хотя мы уже выросли), и строго посмотрел на меня. – Начинается.

Когда бортпроводник, флиртовавший с Еленой, открыл дверь самолета, и нас встретил свежий ветер Ванкувера, то вся наша шайка преобразилась. Каждый автоматически взял на себя какую-то роль: надел маску, перестал быть собой и стал тем человеком, которого ожидали увидеть репортеры. Елена и Пенелопа улыбались и внезапно превратились из задиристых, саркастических сестер-близняшек в серьезных женщин двадцати с небольшим лет.

Отец расправил плечи и приобрел внешность потенциального короля. Эванджелина невинно и беззлобно заулыбалась и начала приветственно махать рукой, а я нацепил на лицо надменную ухмылку и сунул руки в карманы брюк. Внезапно мои волосы больше не выглядели так, будто я крепко спал в самолете. Казалось, я специально уложил их самым затейливым образом.

Мы спустились по трапу: сначала отец и я, а потом девочки.

Меня едва не ослепили вспышки камер, под нос сунули микрофоны, посыпались вопросы.

– Принц Прескот, вы нервничаете накануне принятия парламентом решения?

– Что вы будете делать, если ваш отец действительно вступит на престол?

Папа отвечал за меня, ну а я отмалчивался после недавнего скандала. Я знал, что делаю. Сестры – тоже, кроме того, они помогали мне, ограждая от бед. Они обогнали меня, улыбались и говорили что-то светское, какую-то явно бессмысленную ерунду. Их речь была бессодержательной, но казалась обстоятельной. Эванджелина шагала следом за ними. Наша вереница медленно продвигались вперед. Краем глаза я увидел несколько телохранителей в черном. С каменными лицами они сдерживали толпу журналистов, чтобы те слишком сильно не беспокоили королевское семейство. Будь их воля, охранники бы, вероятно, засунули микрофоны репортеров в то место, где никогда не светит солнце.