– Думаю, тебе сейчас лучше уйти, Оскар. Мой график забит под завязку, и я удивлюсь, если твой – нет, – сказал отец, а меня снова восхитила вежливая сдержанность папы.

Дядя Оскар оскалился и бросил на меня очередной оценивающий взгляд.

– Твой телохранитель будет восстановлен в должности. И если я еще хоть раз увижу фото твоего зада на первой газетной полосе, отправлю тебя в Великобританию. Видит бог, школа-интернат не смогла вдолбить в тебя дисциплину, но ссылка поможет!

И, покосившись на меня, Оскар наконец-то покинул столовую. Когда за ним захлопнулась дверь, мне показалось, что он прихватил с собой половину кислорода. У всех пропал аппетит.

– Это было… – начала Елена.

– …ужасно, но ожидаемо, – сухо закончила Пенелопа.

Елена бросила на сестру сердитый взгляд, прежде чем заключить меня в объятия, которые едва не сломали мне спину. Ее любовь всегда была немного пылкой.

– Не слушай ее, – пробормотала Елена мне на ухо, пока я ласково обнимал ее в ответ.

– Никто не осмеливается так общаться с дядей Оскаром. Даже отец. Только ты. Я горжусь тобой.

– Вообще-то, именно поэтому я хочу, чтобы ты избегал двусмысленных ситуаций, Прескот, – вздохнул папа. – Жизнь у нас напряженная, зачем постоянно идти напролом? Кроме всего прочего, что это за история с телохранителем? – С каждым словом отец говорил все тише: похоже, у него пересохло в горле. Он был прямо как воздушный шар, который сдувается у вас на глазах.

Елена сразу переключилась на отца, заключив его в такие же крепкие объятия, способные переломить кости.

– Все в порядке, дорогая, – выдавил папа, ласково похлопывая дочь по макушке, чтобы она отпустила его.

– А охранник… – фыркнул я, пренебрежительно указывая подбородком на газету, лежащую на столе. – Кто, по-вашему, сделал замечательные фото? Насколько я помню, поблизости никого не было, пока внезапно не прибежал Колдвин и не сказал, что потерял нас из виду.

– То есть он сделал фото и подсунул снимки прессе? – спросил папа.

– Это же смешно, – буркнула Пенелопа.

Я раздраженно пялился на них.

– Только не говорите, что вы удивлены, – возмутился я, наехав на родных сильнее, чем хотел. – Все во дворце работают на дядю Оскара. Вас не смущает, что на фото я один? Нигде нет Эванджелины! Фотографии нашей семьи часто появляются в желтой прессе. На них только мы! И снимки, конечно же, могли быть сделаны лишь телохранителями или дворцовым персоналом.

– Мне тоже не нравится охрана во дворце, – вставила Елена и принялась грызть ногти, покрытые темным лаком. – Секьюрити постоянно крутятся вокруг нас.

– Они просто делают свою работу, вот и все, – возразила Пенелопа, как всегда, прагматично.

– А я считаю, что они шпионят за нами ради дяди Оскара, – не согласилась с сестрой Елена.

– Кроме того, в этом есть смысл, – мрачно заметил я. – Оскару выгодно представить нас перед народом не в лучшем свете. – Я стиснул челюсти, а Пенелопа с папой одновременно закатили глаза.

– Пока не выяснится, кто займет престол, мы должны участвовать в игре, – устало сказал отец. – Это касается и телохранителей.

Я скрестил руки на груди.

– Тогда мне нужен охранник, не работающий на дядю Оскара, – решительно объявил я. – Хочу доверять своему личному телохранителю.

– Желаю удачи! На всей территории Канады ты не сыщешь ни одного человека, который не был бы подкуплен Оскаром, – вмешалась Пенелопа.

Я злобно сверкнул глазами.

– Что-нибудь придумаю.

Пенелопа приподняла бровь.

– Неужели ты знаешь охранное агентство, способное без высочайшего разрешения предоставить тебе секьюрити? Да еще и неподкупного?

– Нет, – признался я, почесывая подбородок. Мне никогда не приходилось иметь дело с чем-то подобным. У меня внезапно появилась куча серьезных проблем, с которыми прежде не доводилось сталкиваться. Но, наверное, так оно и случается, если вдруг нужно научиться нести ответственность.