Ему остаётся только пальцем пригрозить! Тогда будет точь-в-точь, как говорят обычно с набедокурившим ребёнком. А ещё – с нашкодившим котом. Нельзя метить занавески! Нельзя!

Боже...

Громов переводит взгляд на купюры, которые всё это время сжимал в руке.

– Здесь тридцатка... Нет, тридцать две, – быстро пересчитав, озвучивает сумму. – Сейчас узнаем, сколько пропало из кассы.

О Боже!

– Эти деньги мне дали благодарные посетители!

Но Громов уже выходит из випа. Ничего не остаётся, как идти за ним. Он двигается так стремительно, что догоняю я своего начальника лишь возле барной стойки и слышу, как он задаёт вопрос Вике:

– Сколько украли?

Она тут же отчеканивает:

– Тридцать две!

Господи Боже... Вот это я попала...

Громов оборачивается и находит меня взглядом. На его лицо отчётливо написано: «Ну и что ты теперь скажешь?»

А сказать мне нечего. Это действительно очень похоже на мою причастность к краже. Опускаю голову вниз, всем своим видом показывая смирение. И чувствую полное опустошение, потому что доказать свою непричастность я не смогу.

– Вика, распредели её столики по остальным, – спокойно произносит начальник. – И нужно заняться поиском новой официантки.

Подходит ко мне и резкими движениями практически сдирает с меня фартук.

Никак не могу поверить в то, что всё заканчивается так. Каким-то образом умудрилась устроиться на хорошо оплачиваемую работу – и спустя всего месяц вылетаю с неё с треском.

– Забери свои вещи и пошли, – шипит мне в ухо Громов.

То ли хочет сам выставить за дверь, то ли действительно собрался предложить новую работу. И я даже догадываюсь, какую именно, чёрт возьми!

Сжимаю зубы. Не дождётся!

Каждый его сотрудник хорошо осведомлён о том, что Громов не спит с персоналом. Но теперь я не в штате, поэтому... О нет, я не буду с ним спать! Лучше уж за решётку!

– Давай быстрее! – торопит меня начальник, обхватив за плечи и подталкивая к бару.

Не глядя на Вику, огибаю стойку и влетаю в дверь подсобного помещения. Прохожу в женскую раздевалку и меняю туфли на кроссовки. Поверх блузки накидываю ветровку. Запихнув туфли в рюкзак, осматриваюсь. Больше у меня ничего вроде не было.

– Тук-тук, – произносит мужской голос одновременно с лёгким постукиванием в дверь. – Можно?

В раздевалку заглядывает Вадик. Сначала улыбается, а потом его лицо вытягивается от изумления.

– А ты куда собралась? – ошарашенно произносит он, шагнув внутрь.

Поднимаю рюкзак и, хмуро взглянув на парня, пытаюсь его обойти. Вадим хватает меня за запястье.

– Сонь... Чё случилось-то?

Уничтожающе смотрю ему в лицо.

– Меня уволили! Из-за тебя, кстати!

– Что-о? – протягивает он, изображая на лице шок. – За что, блин? Ты гонишь, что ли?.. При чём здесь я?

Выдёргиваю руку и быстро выхожу из подсобки.

Ничего не буду ему объяснять. Он и сам в курсе того, что сделал!

Громов дожидается меня на том же месте. Теперь выражение его лица вновь обаятельное. Расслабленно прислонившись к стойке, он игриво стреляет глазами налево и направо. От его неотразимой улыбки наверняка растаяла бо́льшая часть сердец женской публики.

К слову, этот мужчина не выглядит на свои тридцать. И не очень похож на большого босса. Скорее, напоминает избалованного мажора, который кутит по ночам, а днём дрыхнет.

Я выхожу в зал, стараясь не смотреть в сторону Вики. Перед ней мне ужасно стыдно. Встаю за спиной Громова. Но он, похоже, меня даже не замечает, потому что в его фокус попала миниатюрная брюнетка, устроившаяся в самом конце барной стойки. Девица смотрит на Громова так же, как и он на неё – с явным вожделением. Проводит рукой по декольте своего откровенного платья и, зацепив изящным пальчиком ткань, делает вид, что поправляет лиф. Но от этого жеста её грудь практически вываливается наружу.