– Правда, Констант, учитель, что нам надлежит предпринять?

Но тот не успел ответить.

На Сандра внезапно налетел обезумевший эскулап, облаченный в заляпанную пятнами рясу, откинутый назад капюшон открывал обтянутый желтушной кожей череп и пару воспаленных фанатично блестевших глаз.

– Наконец-то, где же вас носило?! – завопил он, буквально тряся оторопевшего юношу за грудки. – У нас серьезные проблемы с некрозом тканей над носовой и лобной костями! Кроме того, наблюдается прогрессирующий парез нижних конечностей, срочно нужны препараты, вот – я подготовил подробный список!

Он потряс зажатым в побелевших пальцах таким же засаленным, как и его одеяния, листом пергамента. Сандр болтался безвольной куклой с выпученными глазами в цепкой хватке, брызгая слюной, взбешенный эскулап продолжал:

– И донорский материал, много, слышишь, много материала! Любого, хотя бы временно, пока процесс не приобрел необратимый характер, а тогда неминуемо придется начинать все опять сначала! Годы работы, опытов, исканий, усилий и треволнений, все, слышишь, все пропадет! Где князь? Почему он не приходит? Слушай сюда, необразованный мальчишка, забирай перечень и немедля отправляйся к Сандру-старшему. Пусть явиться как можно скорее. И больше не появляйся, тебе здесь нечего делать, еще занесешь инфекцию или разобьешь какую-нибудь колбу.

Он с силой оттолкнул юношу в сторону, в это время что-то бухнуло, и помещение начал заполнять едкий запах. Сунув пергамент, эскулап скрылся, оглашая воздух гневными воплями.

Сандр неуверенно сделал пару шагов, затем ноги сами понесли его, и он стрелой вылетел за дверь.

– Закрывай! – только и крикнул он едва поспевающему следом Константу.

Прислонившись спиной к холодному сырому металлу, он устало сполз на корточки. Его бил озноб, в груди вокруг сердца сомкнул ледяные когти холод.

Констант озабоченно склонился над ним, держа открытый стеклянный флакон со снадобьем.

Постепенно Сандр успокоился, в горле пересохло, но холод отступил. С превеликим трудом он сглотнул.

– Дай мне ключ.

Какое-то время Сандр молча вертел ключ в руках. Это было тяжелое, все в причудливых литых завитушках и зубчиках, размером превышающее ладонь взрослого мужчины изделие искусных кузнецов.

Констант неуверенно переминался подле, не зная, что делать, и не решаясь заговорить. Невольный свидетель случившегося позора чувствовал сейчас себя едва ль не хуже самого князя. Наконец, Сандр прервал затянувшееся молчание, и голос его был спокоен и отчетлив.

– Завтра, едва забрезжит рассвет, ремесленники откроят свои мастерские, – нет! это слишком долго, – прямо сию же минуту ты возьмешь этот ключ и отправишься за город, где кинешь его в самый глубокий из незамерзших колодцев. Один, без провожатых. Никто не должен знать. А завтра я скажу Маре, чтобы позвала каменщиков, которые замуруют оконце, вместе с дверью.

– Но помилуй, Сандр, – принялся вяло возражать Констант, – вечереет, без роздыха после утомительной дороги. Испытание чересчур для моих бедных старых костей.

– Немедля, – спокойно, но жестко повторил юноша.

Сандр блаженно нежился в каменной ванне, наполняемой бьющими из подземной расселины термальными водами, имевшими неприятный запах, однако чудесный расслабляющий эффект.

Обиды потонули в бурлящей влаге, и душевные раны затянулись, прикрыв глаза, юноша наяву грезил о воинской славе, перед его мысленным взором реяли штандарты над стройными волнами марширующих ратей, ревели боевые рога. Неизведанные земли, полные тайн, диковинки, удивительные обычаи и находки, и повсюду – народные чествования победоносного князя, героя – освободителя, покровителя мудрости, защитника слабых и угнетенных, а тысячеголосый хор скандировал: