– Но нам не хватит пищи, чтобы дожить до конца зимы! – крикнул человек в толпе, после чего многие его поддержали одобрительными возгласами. – Как мы пойдем в этот поход, зная, что придется идти на пустой желудок?

– Мы умрем, наши дети умрут, если не предпринять что-нибудь сейчас!

Возгласы превратились в крики, крики перешли в гвалт, и толпа принялась выкрикивать что-то разом, но ничего невозможно было разобрать. Каждый смотрел на Виктора, вскидывал руки и пытался что-то сказать, но среди всего этого звукового беспорядка он мог расслышать только несколько слов.

– Тише! – он постарался всех перекричать. – Я прошу вас успокоиться! Еды хватит, я обязательно…

– Этих жалких кусочков не хватит и на месяц!

– О чем ты думал, когда еда заканчивалась? Ты снова нас подводишь, как тогда, с волками!

– Вчерашний случай это только подтверждает!

Лиза, почувствовав, что ей удалось захватить больше внимания толпы, выступила вперед и принялась говорить. Ее голос, дрожащий, как у старухи, но в меру громкий, заставил всех замолчать.

– Я предлагаю простой и радикальный метод. – начала она. – Если Виктор Гордон, человек именующий себя старостой этого места, не решит проблему с пропитанием на зиму в течение трех дней, то он должен снять с себя все полномочия и передать их более мудрому человеку. Что скажете?

Толпа, ни секунды не раздумывая, хором крикнула: «Да! Мы согласны! Отличное предложение!». Однако кричали не все, прозвучало чуть менее десятка человек. Саша Леонова, как и многие, не произнесли ни слова, молча наблюдая за поникшим Виктором, для которого этот день стал катастрофой.

Когда наконец толпа перестала скандировать, Лиза повернулась к Виктору и язвительным тоном произнесла:

– Вот мы и проверим, насколько ты дорожишь своими людьми и своим будущим планом.

Она сошла с крыльца и направилась в сторону своего дома. Все остальные жители, бросив последние вызывающие взгляды на старосту, тоже разошлись по своим делам, перешептываясь между собой.

Виктор оцепенел, не зная, что и сказать. Петр подошел к нему, положил ему руку на плечо.

– Погляди на них: раньше толпой управляла идея, а теперь жратва, – сказал Пётр Васильевич, – скоты неблагодарные.

Виктор посмотрел на своего друга охотника взглядом, выражающими полное недоумение.

– Но ведь пищи на зиму хватит, Петь! – говорил он шепотом, но громко. – Ее мало, не спорю, многие будут недоедать в сравнении с прошлыми годами, но ее хватит! Почему они отказываются слушать меня?

Охотник ухмыльнулся, погладил свою бороду.

– Они привыкли к комфорту за эти годы, вот и бесятся. А твой план, хоть он хорош, и я это признаю, подсыпал еще больше перца в их без того сильно переперченную рыбу. Тьфу ты, никогда у меня не получались эти метафоры.

Оба они сопровождали взглядом расходившихся по хибарам людей.

– Я так понимаю, у тебя три дня, дружище, иначе эти люди, которые здесь обосновались благодаря тебе, совсем скоро могут тебя отсюда выгнать. Что будем делать?

– Я не знаю.

Виктор почувствовал прикосновение холодной ладони жены. Она взяла его руку и крепко сжала. Он и не заметил, что все это время она стояла рядом с ним.

Он очнулся через сутки после собрания у крыльца Виктора.

Кожа Алексея немного порозовела, что сильно обрадовало Сашу. Воспоминания о той ужасной бледности, —превратившей ее отца в подобие призрака – бросали в дрожь. Но вот он здесь – смотрит на нее усталым взглядом. Доктор позаботился о том, чтобы укрыть пациента всем, чем только можно, чтобы сохранить тепло его тела. На отце лежала его собственная потрепанная куртка, теперь уже без правого рукава, плащ самого доктора Дениса, и еще всякое разномастное тряпье. Культя была тщательно спрятана под всем этим ворохом, чтобы Саша ее не увидела. Однако она, даже не спросив отца, стянула часть одеяла, чему Алексей не сопротивлялся. Рука до сгиба локтя отсутствовала полностью, конец ее был перевязан бинтами. Саша с сочувствием посмотрела на отца, на что он лишь слегка улыбнулся.