Из-за крика Алексей привстал со места. Он был напуган. Еще бы не быть напуганным после всей той чертовщины, что ты накрутил у себя в голове. студентов были обращены к месту, где сидела Катя. Они не двигались, не шевелились и, казалось, даже не дышали. Все были напуганы, и даже храбрец Стас стеклянным взглядом застывший у входной двери в аудитории, смотрел туда же, куда смотрели все. Алексей понимал, что он, как преподаватель, должен действовать.Он встал с места и подошел к ступеням в центре аудитории. Рядом с Катей и даже на ближайших местах никто не сидел. Она, пряча лицо в ладонях, плакала: видны только ее светлые волосы, собранные в пучок.

– Маршова? – обратился к ней Алексей, но ответа не последовало. Только плач, и пучок движущийся то вверх, то вниз из-за рыдания. Студенты, находящиеся к Кате ближе всего, принялись спускаться вниз аудитории, словно она была бомбой, готовой в любую секунду взорваться.

Алексей начал медленно подниматься по ступеням. Медлил он не из-за того, что ему было все равно, вовсе нет. Он боялся, и не мог понять причины этого страха.Тихий плач сменился отрывистыми рыданиями. Девушка то и дело всхлипывала, затем сухо кашляла, а потом снова рыдала.

– Маршова, что с тобой? – Алексей подошел к ней почти вплотную, дотронулся до ее плеча, но ответа так же не последовало. Только рыдания, только кашель.

Алексей коснулся ее плеча, размером с половину его ладони (настолько хрупкой и маленькой она была), и потянул в сторону. Когда лицо Кати открылось аудитории, все шарахнулись в сторону, а девушки – взвизгнули.Ее лицо было красным: кровь сочилась из ее глаз вместе со слезами, глаза были налиты алым цветом, а вокруг них, напоминая ветви деревьев, вздулись вены. Тетрадь, ручка, парта и ее марлевая повязка – все было испачкано в крови. Милое бледное личико Кати Маршовой превратилось в нечто дьявольское и ужасное.

Алексей отпрянул. Он ожидал увидеть все, что угодно, но только не это.

– Она заражена! – раздался голос одного из студентов.

Студенты тут же бросились к выходу. Они толпились в проходе, проходя мимо Алексея и стараясь не смотреть на бедняжку Катю. Алексей понял, что все это время стоял недалеко от нее и не сделал ничего, а сейчас выступает в роли «живого столба», который отталкивают и пихают, чтобы продвинуться к выходу. Он не спускал глаз с Кати, находясь в шоке и не принимая до сих пор факт того, что видел. Наконец звон в его ушах затих.

– Есть у кого салфетка или платок? Дайте мне салфетку!

Проходящая мимо девушка достала из сумки влажные салфетки и протянула их Алексею. Он пробормотал слова благодарности и направился прямо к Кате, которая до сих пор плакала, сидя за своей партой, пряча лицо в ладонях. Несколько студентов остановились возле выхода, достали мобильные телефоны и начали снимать происходящее на камеру, не забывая брать в фокус своего преподавателя, приближающегося к зараженной девочке. Алексей отчетливо слышал, как несколько голосов из выходящей толпы сказали – «Надеюсь, все обойдется. Не зря с ней никто не общается…».

Самая большая человеческая слабость – надежда, что тебя все обойдет стороной – подумал Алексей.

– Катя. – Алексей дотронулся до светлых волос своей любимой ученицы и аккуратно их погладил, пытаясь успокоить ее. – Все будет хорошо. Я отведу тебя к врачу, ладно? – сказал он через маску, на которую сильно полагался прямо сейчас.

Она никак не отреагировала на его слова и продолжала рыдать, уткнувшись в парту. Под ее руками начали появляться красные пятна, которые постепенно расползались по белым листам бумаги, смешиваясь с чернилами и искажая латинские буквы, которые она аккуратно выводила в течение семестра. Кровь лилась из ее глаз водопадом, что пугало Алексея еще больше.