Я не заметил, как водянистые глаза вновь скрылись под плотной тканью капюшона, а вагон достиг следующей станции. Странная компания покинула поезд через противоположные двери, а двое парней все еще продолжали громко ругаться, будто пассажирка не из мира сего и вовсе не составляла им компанию.

Я вышел на следующей. Едва моя нога коснулась платформы, дрожащие пальцы нашли заученный номер телефона в опции быстрого набора. Выбежав из метрополитена через тяжелые стеклянные двери, я прислонил смартфон к уху и поспешил закурить.

– Попробуйте проговорить последовательность событий еще раз, но на этот раз спокойно.

Ледяные капли заливали экран гаджета, а зонтик я благополучно забыл на работе. Несмотря на то, что в ушах у меня были беспроводные наушники и можно было спокойно заблокировать телефон, я бездумно пялился в экран, рассматривая знакомые цифры. От такого ритуала мой собеседник не становился видимым, да и никакого логического объяснения глупой привычке держать смартфон в руке перед собой просто не существовало. Я заставил себя убрать руки в карманы, чувствуя, как к замерзшим ладоням наконец возвращается чувство осязания.

– Я задержался сегодня. Пока проверял электричество, вырубился свет, – чувствуя, как зябнут конечности, я шмыгнул носом. – Потом добежал до метро.

– А зонтик? – мой собеседник был чрезвычайно догадлив.

– Забыл. Там же близко, я не промок.

– Так…

Я взял секундную паузу, чтобы перебежать дорогу, а затем продолжил:

– В метро сидел как обычно, а потом в вагоне появилась пьяная компания. Среди них – странная девушкам с пугающим взглядом.

– Ты смог рассмотреть ее лицо издалека? – мужской голос по ту сторону телефона стал ниже. Кажется, этот отрезок моего повествования интересовал его более всего.

– Нет… – даже мне следующая часть рассказа казалась бредовой. – Она села напротив. Откинула капюшон. Взгляд у нее был немигающий. А потом она сказала, что у него болит шея.

– У кого-то из ее нетрезвых друзей?

– Да нет же!

Я не заметил, как начал раздражаться и говорить на повышенных тонах. Стараясь следовать простой просьбе сохранять спокойствие, я остановился на мгновение, выдохнул и пошел более медленным шагом. Самый терпеливый на свете собеседник молчаливо ждал.

Пришлось сразу перейти к сути:

– В общем, я думаю, что знаю, про кого она говорила, доктор Константин.

– Боузи, – я был готов поспорить, что мой собеседник сдерживает усталый вздох.

Когда мы обращались друг к другу по именам, обычный телефонный разговор мгновенно превращался во внеплановый сеанс психотерапии. Если бы в моей голове был установлен денежный счетчик, он бы щелкнул прямо сейчас. Никаких приборов в сознании, конечно же, установлено не было, но звук я услышал все равно.

– Боузи, вас никто не преследует, – Константин сменил интонацию и принялся говорить медленно, проговаривая слова по слогам. – Вы в безопасности.

Мне было нечего на это ответить, а потому мой психотерапевт взял управление беседой в свои руки:

– Во сколько вы сегодня проснулись?

– Я не… – я осекся на полуслове, но произнесенного было уже не вернуть.

– Вы не спали. Это не очень хорошо.

Он никогда не употреблял слова «плохо» по отношению к моим действиям, потому что обходил мое неконтролируемое чувство вины, которое то и дело всплывало грязным пятном, по поводу и без. Именно по этой причине я работал с этим доктором на протяжении последних трех лет. Константин не просто делал свою работу, я чувствовал, что он действительно старался мне помочь. По крайней мере, очень хотелось верить в то, что внеурочные звонки от меня он принимал именно по этой причине.