– Знаю, знаю, не хочешь, – словно прочитав его мысли, произнёс почти сочувственно свартальв, – но что делать, все мы чего-то не хотим, да всё равно делаем. Но ты не пугайся. От тебя многого и не требуется. Вот, возьми, озолотишься.

И свартальв протянул Гвидонию первую попавшуюся (как ему показалось) книгу.

– Что это? – не решаясь притронуться к книге, спросил его Гвидоний.

– Да не менжуйся ты, – шутливо подмигнул ему тот, – просто редкая книга. Для любителей разных коллекций.

Гвидоний взял книгу в руки. Тяжёлая, массивная вещь. Он открыл первую страницу. Она была разделена на две половины. С одной стороны был текст на непонятном ему языке, с другой – почти привычный, хотя и устарелый вариант общего наречия, принятого на Хрустальных берегах.

– Бери, пригодится, – ободряюще заверил его свартальв.

И так тяжело, помнится, стало на душе у Гвидония! А почему, он и сам не мог понять. Только знал, что ни за какие коврижки никому и никогда не отдаст эту книгу. Словно почувствовал в ней что-то такое, только ему принадлежащее.

Свартальв понимающе усмехнулся, глядя, как рука Гвидония сжала книгу.

– Ну вот видишь, глаза боятся, а руки-то делают.

Бой часов в гостиной отвлёк Гвидония от воспоминаний. Он энергично тряхнул головой, будто хотел сбросить наваждение. Для сегодняшнего дня ему нужна вся его уверенность. Особенно на переговорах с тем, кого он ждал вечером.

А всё-таки жгло его с того времени одно маленькое, но настырное подозрение: того баньши, который подсунул ему карту, он с тех пор ни разу не видел. А уж чуйка-то у Гвидония на такие вещи была будь здоров. Это значило… А значило это так много, что Гвидоний иногда уже сомневался, сможет ли он всё это понести. Как говорится, дать-то дадут, а понести сможешь? И не было на этот вопрос у него внятного ответа.

Гаврики остолбенели, но Фуня, словно и ждавший только такого варианта развития событий, на этот раз опомнился первым.

– Душа моя, – невыразимо ласково пробормотал он, – ну конечно!

Дверь распахнулась ещё шире, и гавры снова вошли в неё, как в одну и ту же реку.

Удивительное дело, внутри всё было совсем не так, как недавно. Посередине комнаты стоял приземистый стол с четырьмя стульями. На столе стояли графин с сапиром и красивые вазочки с фруктами и сладостями.

Гаврики чинно расположились за столом. На сей раз Её Высочество Мальва села с ними за один стол.

– Мальчики, – без лишних предисловий и сантиментов – начала она, – давайте сразу к делу. Определитесь, кто будет говорить, и выкладывайте всё, что знаете. Если хотите, чтобы я помогла вам, конечно.

Фуня на правах самого истово верующего взял слово. Остальные не возражали.

– Тут такое дело, душа моя (при таком вступлении Мальву слегка покосило, но она сделала вид, что всё нормально), что станем мы миллионерами скоро. Вот и Феня зуб даёт, – кивнул он важно на товарища, но тот быстро опустил глаза, – а Феня зубами не разбрасывается просто так, н-да.

На этом месте Фуня цокнул языком и решил сделать паузу. Все молчали. Выждав пару-тройку секунд, он прикоснулся к графину и нарочито манерно спросил, посмотрев на Её Высочество:

– Не возражаете?

Та кивнула, и Фуня степенно налил себе бокал сапира. Потом сделал небольшой глоток, побулькал вином во рту и поставил бокал на стол. Капец, и так-то обалдевший от происходящего, не выдержал, заёрзал и незаметно пнул под столом Фуню.

– О чём это я? – как бы невзначай переспросил в пространство Фуня. – Ах, да! О деньгах. О де-е-еньгах! Скажу сразу своё видение вопроса: для того, чтобы делать деньги, нужны деньги. Стало быть, с них, ласковых и пушистых, мы теперя и начнём.