Пуля, она, брат, конечно дура,
Но душа поёт, коль Русь цела.
Родина! Россия! Это свято!
Вновь взвилась ракета над горой,
В бой идут Маргелова ребята,
Увлекая славу за собой.
Я живу в деревенской глуши
Я живу в деревенской глуши,
В Вологодском родном захолустье.
Ах, как пашни, луга хороши
В Грязовецком районе и в Устье!
Речка тихо плывёт меж холмов,
Поле ржи за селом огибает.
Здесь России основа основ.
Здесь душа каждый год отдыхает.
Я живу в деревенской глуши.
Рядом сосны, ивняк, камыши,
На полянах резвятся опята,
Кружат голову клевер да мята.
Не спеши сюда зло, не спеши.
Видишь, струны играют души.
Альбина Королёва
Перед образом
…Я жить хочу, дышать хочу, мечтать,
И быть любимой и самой любить.
И наяву, а не во сне летать.
Хоть маленькое гнёздышко, но свить.
Хочу не волочить устало ноги,
А крылья размахнувши полететь,
И обозрев окрестные дороги,
От счастья и от радости прозреть.
Вдруг слышу голос: «Ты спала бы, дочка.
Неси свой крест с достоинством, неси.
А если уж тебе не спиться ночью,
Молись и о себе, и о Руси».
Автобус
Автобус вдыхает тела,
Трамбуя в железной утробе
Автобус идёт из села,
Где снега сугроб на сугробе.
Петляет маршрута зигзаг.
На окнах цветы как живые.
Автобус вздыхает «Как так?
Под снегом цветы луговые».
Но в мирной утробе его
Казах, армянин и еврейка.
Узбек и татарин Зеро
Уснули вдвоём на скамейке.
Автобус вздохнул и затих
И вывалил люд на дорогу,
Где воздух прозрачен и тих,
Где ели поют понемногу.
И в этой нетленной глуши
Автобус натружено дышит.
И рвётся печаль из души.
Но кто её видит и слышит?
Все вместе, все разом и вот
Дыханье автобуса ровно.
И снова вдохнул он народ,
В нём людям тепло безусловно.
Михаил Рябчиков
Михайлов день
Я храню традиции доныне
Те, что православный мир любил.
У меня сегодня именины —
День Михайлов! Я же Михаил!
Помню я, что праздник есть престольный
В этот день у нашего села.
Там теперь устроили застолье,
Там теперь округа весела.
И сельчане вовсе не по пьянке
Обсуждают важные дела.
И, конечно, тёзка мой архангел
На иконе во главе угла.
Вера у сельчан не износилась,
В то, что он Антихриста побьёт,
Чтоб в полях пшеница колосилась,
А в лугах бродил домашний скот.
Чтобы сеть всемирной паутины
У него порвать хватило сил…
Если б был я с земляками ныне,
Тоже в чём-нибудь им подсобил.
Крещение
Мороз в России на Крещенье.
В купелях, в прорубях во льду
Смывают люди прегрешенья,
Чтоб дальше с верой жить в ладу.
Священник местного прихода
Стоит с молитвой на ветру
И подмечает: год от года
Всё больше грешников в миру.
В Прощёный день
Душой и сердцем надо мне остыть,
Чтоб всех в прощёный день простить.
Но бьётся сердце и болит душа:
Как мне простить на рынке торгаша
Обвесившего тысячи людей?
Наркодельца? Ведь он же лиходей!
А как убийцу, маньяка простить?
Сказать «прости» и с миром отпустить?
Написанное комкаю в горсти…
Прости, Всевышний! Господи, прости!
***
«Несовместима с жизнью рана…».
А всё же рана заросла —
Так вера в жизнь его спасла,
Войны увечной ветерана.
И что диагноз? Что судьба?
Порой болезнь за сердце схватит,
Немало средств больной потратит…
Пока уверует в себя.
***
– «За Сталина!» в атаках ты кричал? —
Я спрашивал отца. Он отвечал:
– Дуром орали «в бога» или «в мать»
И это помогало побеждать…
Молящихся отец не осуждал,
Став богомазом лики рисовал
Апостолов и матери Христа
По памяти с войны, а не с листа.
***
В окопах старых у реки
Копаются всё лето
Ребята-поисковики.
Находят амулеты.
Курган. Кругом чертополох.
А в жарком небе чисто.
Истлевший труп… И – «С нами бог!» —
На пряжке у фашиста.
Ужели бог их вёл сюда,
Под стены Сталинграда,
Чтобы увидела орда
В огне исчадье ада?
Курган не слышит. Он оглох
Ещё тогда при взрыве…