Возле Ермака бился Иванко Кольцо, оберегая тяжелым кистенем атамана. Неподалеку в горячем запале взывал к своей полусотне Богдашка Брязга:

– Руби, ихх!.. Бей за Русь, за все наши беды!

Татары попятились, спотыкаясь о мертвые тела, незаметно стали растекаться лучники – вогулы и остяки. На яру на тонконогом аргамаке высился горделивый всадник в длинном юшмане и мисюрке[30] на голове и что-то горячо приказывал свите.

– Гляди, батько! Там, видно, сам Маметкул, – указал Иванко Кольцо. – Эх, сцепиться бы!

– Доберемся и до него! – Ермак наотмашь мечом развалил надвое татарского мурзака. Видя гибель своего господина, лучник ухватился за голову и пронзительно взвыл. На лучника налетел Савва и угомонил его тяжелой палицей. Рядом Трофим Колесо работал топором. Великий ростом, неимоверной силы, он одним ударом клал врага наземь. Прыткий татарин увернулся от его топора, наскочил на другого богатыря и полоснул ножом. Клинок пропорол тигелей и скользнул по вшитой железной пластине. Казак озлобился, схватил ордынца за руку, с хрустом сжал ее, рванул и, когда татарин упал, топором снес ему череп. В это время с яра принеслась с воем стрела и вонзилась казаку в грудь; он пошатнулся, в запале вырвал наконечник с куском живого тела.

Конец ознакомительного фрагмента.