Везли Калмана долго, и судя по возросшей в какой-то момент скорости, даже выехали на трассу, хотя сейчас это было уже не важно. Куда бы его не направили, ничего хорошего там с ним произойти не могло, а значит, место, куда он едет, не имеет ровным счетом никакого значения. Спустя почти вечность дверь вновь отворилась, и Калмана выволокли наружу. В этот раз тех, кто его забирал, он даже немного увидел, хотя рассмотреть в них хоть что-нибудь было невозможно. Это были люди из специального подразделения по борьбе с такими, как он. Одеты и экипированы они всегда были по последнему слову техники и безопасности, то есть полностью в бронезащите и специальных очках. Кроме общего контура, невозможно было распознать вообще ничего. Обычные граждане называли их «водолазами». Таких, как они, проклинали, ненавидели, но и боялись. Никто не знал, кто служит на этих должностях, а таким мог быть кто угодно, возможно, сосед, знакомый, лучший друг или даже близкий родственник. Адекватным и совестливым людям сложно было представить, что можно избивать, унижать или легко убивать своих же, но данные персонажи таким ненужным самоощущением, как совесть, были явно не обременены и, видимо, именно поэтому там и служили. Те двое, что вытащили Калмана из машины на землю, были, похоже, как раз из тех, для кого «совесть» служила всего лишь ненужным словом в лексиконе. За несколько минут, пока они тянули его неизвестно куда, им удалось вновь пересчитать все его ребра, причем и ногами, и руками, затем раз 10 ударить электрошокером, а потом, просто ради забавы, разбить нос и губы. Калман не сопротивлялся, всего лишь по мере возможности старался прикрыть те места, куда бьют. Пару раз, по глупости, он невольно застонал, но это его мучителей, похоже, только раззадорило. Они начали избивать Калмана еще сильнее, уже со всех сторон и, судя по количеству ног, людей, которые этим занимались, прибавилось. Выдержать такого его организм уже не смог, и сознание само собой отключилось.

Очнулся Калман в полной темноте и холоде, он лежал, видимо, на каменной поверхности и очевидно раздетый до пояса. Тут же пришла мысль, что Дэус его все-таки забрал, но немного пошевелившись, он понял, что это вовсе не так, потому как тело болело нещадно, и любое движение причиняло невероятные страдания. Калман намеренно аккуратно распластался на бетонном полу и застыл. Рано или поздно холод и потеря крови из открытых ран должны были сделать свое дело. И лучше так, чем то, что было до этого.

– Хэй! А этот вроде не сдох! – крикнул кто-то внезапно и совсем неподалеку, но приглушенно, словно под водой. – Шевелится еще.

– Отлично! Тащи его сюда! – ответили ему откуда-то совсем издалека.

Дальше был звук открывающегося затвора двери и сразу за ним, по-видимому, двое вошли внутрь и встали рядом. Калман намеренно не открывал глаза.

– Да хрен знает, – сказал первый и смачно сплюнул прямо ему на руку. – По-моему, уже дохляк. По-хорошему, добить бы надо. Вряд ли выживет. Принимающая группа в этот раз, похоже, прям оторвалась.

– Ну, а как ты думал? Больше суток последнего из этой банды определить не могли. Осерчали ребята.

– Ладно, давай уже сдадим, а там пусть сами решают.

Они тут же вцепились в его ноги с двух сторон и, словно мешок, потащили куда-то наружу. Скользить голой спиной и затылком по бетонному полу, вероятно, должно было быть больно, но Калман почему-то вообще ничего не чувствовал, тело словно окаменело. Дотянув его до какой-то относительно светлой комнаты, охранники не без усилий приподняли его, усадили на стул и пристегнули ремнями к спинке.