– Хайре, мой Писандр. Ты никак афинские духи взял в театр? – Мирон обращает всеобщее внимание трапезитов на клеймо мешка. Дарёный венок водружается на волосы атлета.

– Хайре, мой друг Мирон! Ты первый заметил. Буду раздавать прелестные духи особо мне понравившимся… – Но договорить Писандру не удаётся из-за громкого смеха трапезитов. Шутки сыплются на торговца как из рук богини Тихе.

– Мудрый Писандр, прошу, не скупись в раздаче призов.

– Щедрее будь, направо-налево раздавай! Не обязательно в руки.

– Отдавай приглянувшимся певцам афинские духи… без пробы.

– Артистам очень-очень понравятся твои ароматы.

– Писандр, по духам ты лучший из нас – одариваемые примут дары. Обязательно примут. Не сомневайся.

Писандр в ответ выдаёт что-то ладное задиристое скороговоркой. Трапезиты, гаморы, девушки смеются второй раз.

Архонт-фермосфет под руку с главой филы возглавляют шествие несколько сотен благоухающих трапезитов. Процветающая Ахрадина оживает. На сонных, чистых, мощённых гладким тёсаным камнем улицах богатого квартала появляются люди. Чинную процессию из знаменитых людей полиса, направляющуюся под приятным подъёмом по главной улице Ахрадины к театру, одобрительно приветствуют рабы, склонившись в поклоне, граждане, метеки радостными пожеланиями с упоминанием богов-покровителей. Особо же часто произносятся многочисленные имена-эпитеты бога Диониса: Апатурий, Дигон8, Дифирамб9, Диметр10, Евбулей11, Иакх12, Ией, Кисс13, Мейлихий14, Мельпомен, Ойнос15, Орфос16, Хорей17, Эсимнет18. Благозвучно летят слова молитв, к богу Дионису обращённые. Часто раздаются возгласы:

– Эвое! Эвое! Эвое!

Резко перестукивают металлические пластины кимвал19.

– Идёт Дионис-Освободитель! – распеваются отрывки из вакхических20 гимнов Дионису.

К шествующим чинно пристраиваются будущие зрители, благопристойно одетые в праздничные наряды. Среди них женщины богатой Ахрадины. Жительницы квартала идут по левой стороне улицы, чуть поодаль, как бы слегка отстранённо от мужских рядов. Жительницы процветающей Ахрадины загодя готовились к театральным песнопениям. Их волосы уложены в причёски, в сложных причёсках диадемы или пёстрые ленты. Изысканные платья шуршат накрахмаленными складками. Нижние края платьев схожи в крое с волнами лепестков цветов. Золото, серебро, драгоценные камни украшений блестят в лучах утреннего солнца. Женщины изящно танцуют в утренней «трезвой» процессии. С жительницами Ахрадины – вакханками, с гимнами Дионису, с танцевальными мелодиями авлоса Мегисты, к Дионису относящимися, шествие к театру приобретает значение комоса21 Больших Дионисий. В мужском шествии тиасотов22 только разговоров, что об именах певцов, участников хоров, танцорах, возможных сюжетах, интриге трагедии малоизвестного софиста-метека Протагора. Шествующие радостно называют друг друга ленами23, комастами, титирами24.

Зеваки завистливо провожают глазами растянувшуюся по улице процессию. Хотя входной платы на литургию двух всадников не предусмотрено, но неотложные дела, увы, не позволяют некоторым жителям полиса поспешить на постановку, как им того хотелось бы. Предвкушение интересного театрального певческо-танцевального зрелища, угодного как богам, так и людям, в нём участвующим, – вот главная мелодия пересудов на улицах Ахрадины. Прямая улица приводит шествующих к священному участку полиса, площади Диониса, что выложена полукругом, в узоре, квадратными плитками кремового гладкого камня, до стен самого театра. Процессия, вобравшая в себя к моменту прибытия под несколько тысяч человек, встречается хором, состоящим из гаморов, и автором трагедии. Артисты покидают камни мостовой и стен театра. Вставая, поправляют пышные оливковые венки.