– Принеси воды для моих покупок. Да побольше.

Раб с готовностью бросается исполнять приказ важного гражданина Сиракуз. Гермократ оборачивается к надсмотрщикам, прикладывает руку к бороде, хмурит лоб, словно что-то припоминая. Не дожидаясь его слов, ближний к аристократу служивый с плёткой вопрошает:

– Рассказать о торге управителю рынка? Внести отметку в список купленных рабов за вас, почтенный гражданин Гермократ?

– У тебя, милейший, божественный дар читать мысли! – От ласковых слов Гермократа улыбаются все присутствующие. Ожидание воды не затянулось – три кувшина, полные родниковой водой, услужливо, возможно из солидарности к купленным, предоставили городские уборщики. Гермократ уверенно пресёк попытку толмача-раба подать кувшины рабыням. С видом радетельного хозяина взял первый кувшин и сам обеими руками уважительно вручил сидящему «трупу». Затем два кувшина проследовали к стоящей нагой скифянке.

– Как думаете, друзья, я смогу поставить на ноги умирающую? Заключим пари? – Гермократ, предлагая пари, заботливо придерживает простецкий кувшин, помогая пить «трупу».

– Дева красивая. Стоит похлопотать. Может, и какие скрытые дарования всплывут. Пари принимаем. На два кувшина моего вина? Или поднять пари? – за себя и за Граника заговорил силач.

– Два кувшина достаточно. А с меня… – Гермократ привстал, предоставив заботу о кувшине умирающей деве. Но впал в раздумья при виде приближающихся флейтисток. Их оказалось почему-то три, никак не две, как обещал Писандр. Дорожные плащи с капюшонами накинуты поверх простых, тёмных оттенков серого пеплосов, чуть не в пол должностной жреческой длиной. Светило окончательно вступает в права дня. Факелы уже не нужны. Рабы их тушат. Три тонких девичьих тени неслышно следуют за бегущим торговцем.

– Писандр, ты же задыхаться будешь! Ой, не спеши так, друг! – Граник вновь обретает весёлость. За заботливостью в голосе звучат любопытство и интерес.

Писандр, однако, не сбавляет темпа, настырно достигает цели забега и, как предсказывал Граник, сгибается пополам и с трудом переводит дыхание. В тишине три девушки и трое аристократов внимательно изучают друг друга. Те взгляды серьёзны – верно, схожи с взглядами медведей, что случайно повстречались на опушке леса. Девам около двадцати, не больше. Флейтистки очаровательны, красивы, по твёрдым взглядам – с характером и умны.

Писандр поднимает голову и ловит долгие взгляды двух сторон. Встаёт между девами и аристократами, раскидывает в стороны руки, бодрящим тоном восклицает:

– Вы хотите сказать, их тоже три? Да? Мой сюрприз! Писандр тоже умеет шутить! Знакомьтесь, друзья! Мегиста… – Высокая черноволосая дева, в простом сером дорожном пеплосе с тремя полосками по нижнему краю, плаще с капюшоном поверх волос, вскидывает руку в приветствии. – Неэра… – Дева пониже ростом Мегисты, кареглазая, с каштановыми волосами, собранными в замысловатую причёску, поднимает руку. – Тимоклея! – Изящная, хрупкая девушка, слегка пониже ростом двух своих подруг, с серыми глазами, волосами в простой причёске, вдруг разрывает напряжённую тишину и смеётся во весь голос. Три эллинки хохочут в лица застывших, изумлённых и очарованных юной красой аристократов Сиракуз.

– Я рад, что встретился сегодня с вами. Я так рад, так рад, что вы и с арендой сошлись… – Писандр заплетается языком, уже в который раз проговаривая благодарности Гермократу. Перед рабами остались только они. Два друга с флейтистками удалились только что – показывать пустующий дом Мирона. – С солидными людьми Сиракуз так приятно иметь торговые дела!