На холме, над полем битвы, расположилось командование мезеркильской армией. Герцог Милертский и герцог Артехейский, братья гибнущего короля, первый маршал Форльдок и граф Вользуанский внимательно следили за боем. Семнадцатилетний Рэссимонд Артехейский, не скрывая злости, носился на гнедом жеребце по пригорку, выкрикивая проклятия рользатцам. Артори Милертский, положив руки в латных перчатках на высокую луку седла, высматривал в мешанине схватки старшего брата. Его точеное лицо было спокойно, даже в глазах, серых, как пасмурное небо, никто не углядел бы и тени тревоги. Он слегка склонил голову, прислушиваясь к словам первого маршала, который обращался исключительно к нему, едва обращая внимание на герцога Артехейского и графа Вользуанского.

– Ваше высочество, – Форльдок говорил прямо, не оставляя никакой надежды, – вы должны понимать, что битва проиграна. Его величество поддался, несомненно, благородному, но безрассудному порыву, когда сам кинулся в бой. Сейчас наши силы не равны. Мы потеряли лучших рыцарей, большую часть кавалерии. Рользатцам ничего не стоит прорвать левый фланг, а мне его некем восполнить. Можно было бы положиться на Гверн, но его войска практически обезглавлены, и Варлис пытается удержать своих людей от бегства. Надеяться на наемников бесполезно – на этот раз они сами по себе. Я не могу дать им приказ о наступлении, так как все капитаны «свободных сынов» отказались продлить договор с Эрелингами. Даже если они вступят в бой, это не решит исход битвы. Сантар и Бенна, конечно, на подходе, но одному Богу известно, сможем ли мы продержаться до их прихода и какие чудовищные потери понесем при этом. А если кто-нибудь побежит, то будет все равно: успеют герцоги или нет.

Рэссимонд подлетел к ним и с отчаяньем крикнул брату:

– Артори, мы должны спасти Эрвика! Это наш долг! Если мы сейчас же не бросимся ему на помощь, можно считать, что род Эрелингов опозорен!

Первый маршал угрюмо посмотрел на младшего принца и резко бросил:

– То, что вы предлагаете, ваше высочество, настоящее безумие, и ничто иное!

Принц покраснел, на его глазах навернулись слезы злости, и он с яростью выпалил:

– Если помните, барон, там наш брат!

Форльдок грустно улыбнулся и устало произнес:

– В свою очередь осмелюсь напомнить вам, ваше высочество, что сейчас рядом с королем мой старший сын.

Герцог Артехейский хотел было ответить, но герцог Милертский поднял руку и сказал:

– Успокойтесь, Рэссимонд. Барон Форльдок в чем-то прав. Есть ли вести от Эверкера, граф?

Ноарион Вользуанский покачал головой и неторопливо проговорил:

– Увы, я не получал пока никаких донесений из Сьера… Что же до сложившейся ситуации, я не отрицаю, что можно спасти и его величество, и господина Форльдока, но этим мы погубим армию и вместе с ней Мезеркиль. Как королевский советник, я предлагаю отступить, занять новую позицию и дождаться подкрепления от Сантара и Бенна, к тому же должны подойти союзные войска Неверинга.

Маршал зло усмехнулся.

– Неверинг должен был выслать нам подкрепление еще два месяца назад, – сказал он. – А до сих пор мы воюем только своими силами. Странные союзники, советник. Насколько помню, вы вели переговоры.

Ноарион не обратил внимания на укол и выжидающе посмотрел на герцога Милертского. Тот со вздохом произнес:

– Полагаю, что о последствиях пленения моего брата никто сейчас думать не хочет?

Королевский советник уверенно ответил:

– Ваше высочество, вам лучше, чем кому-либо, известно, что государь не допустит своего плена. Но… Но даже если это произойдет, у Мезеркиля останутся регент и армия.