Чего хочу, – с самим собой в расколе, —
Не знаю. В зной – дрожу; горю – зимой.
Микеланджело Буонарроти (1475–1564) Италия
(пер. А.Е.Махова)
От слез восторга к смеху сквозь рыданья,
Отвергнутый, я в пропасть угодил.
Рассудок мне в беде не пособил,
И отдан я страстям на растерзанье.
Но мне отрадна тягость наказанья —
Она не остудила сердца пыл.
Пусть взгляд очей небесных ослепил,
Зато узрел я дивное сиянье.
Как только разглядел я красоту,
Ниспосланную небом мне в награду,
Сражен был ею тут же наповал.
Но без нее мне жить невмоготу.
Ужель любовь винить за муки надо?
Такого счастья я еще не знал.
Структура наслаждений при безответной любви довольно сложна. Это может быть просто наслаждение от существования на свете Человека любимого:
Абу Абдаллах Джафар Рудаки (около 860–940) Ирано-таджикская
классическая поэзия (пер. В.В.Левика)
Моя душа больна разлукой, тоской напрасной ожиданья,
Но от возлюбленной, как радость, она приемлет и страданья.
Не так уж редки случаи, когда наслаждение Человеку любящему доставляет сама его способность к такой большой и трагической любви, которая, как ему кажется, косвенно свидетельствует о значительном размере его личности и позволяет несколько свысока смотреть на окружающих:
Гийом Аполлинер (1880–1918) Франция
(пер. М.П.Кудинова)
О сердце мое, я печальную радость познал:
Отвергнутым быть и как прежде любовью пылать.
Я знаю: король я! Вздымайся, о гордости вал!
Король был отвергнут и должен скитаться опять.
Красавице спящей о муках моих не узнать;
Пускай не любила – я твердость похитил у скал.
О сердце мое, до конца моей жизни ты будешь страдать,
И вечер холодный увидит мой гневный оскал.
Ну а главный источник наслаждения – это, конечно, удовлетворение потребности своей страждущей души в ощущениях, ощущениях, и еще раз ощущениях:
Франческо Петрарка (1304–1374) Италия
(пер. З.Н.Морозкиной)
Я жил, довольный жребием своим,
Считая зависть чувством вне закона,
И пусть судьба к другому благосклонна, —
От мук моих мой рай неотделим.
Бывает, что эта неотделимость страданий от наслаждения делает Человека любящего настоящим мазохистом:
Франческо Петрарка (1304–1374) Италия
(пер. В.Ю.Иванова)
Мне мира нет, – и брани не подъемлю.
Восторг и страх в груди, пожар и лед.
Заоблачный стремлю в мечтах полет —
И падаю, низверженный, на землю.
Сжимая мир в объятьях, – сон объемлю.
Мне бог любви коварный плен кует:
Ни узник я, ни вольный. Жду – убьет;
Но медлит он, – и вновь надежде внемлю.
Я зряч – без глаз; без языка – кричу.
Зову конец – и вновь молю: «Пощада!»
Кляну себя – и все же дни влачу.
Мой плач – мой смех. Ни жизни мне не надо,
Ни гибели. Я мук своих – хочу…
Отрицательные ощущения утоляют растущий на глазах «сенсорный голод». Однако это не означает, что Человеку любящему не хочется разнообразить свое «меню», по крайней мере, оптимизировать эмоциональный баланс за счет увеличения доли собственно радости и удовольствия. Поэтому на восходящей ветви развития нашей любви действует четкое правило: чем сильнее любовь, тем сильнее желание ответа. Сначала речь идет исключительно об адекватном ответе. Ни о каком другом Человек любящий пока не желает даже слышать:
Франческо Петрарка (1304–1374) Италия
(пер. Е.М.Солоновича)
Одно – молить Амура остается:
А вдруг, хоть каплю жалости храня,
Он благосклонно к просьбе отнесется.
Нет, не о том, чтоб в сердце у меня
Умерить пламя, но пускай придется
Равно и ей на долю часть огня.
Отсутствие адекватного ответа вынуждает его постепенно снижать уровень желаний и «соглашаться» на любой, пусть даже едва заметный ответ:
Башшар ибн Бурд (714–783) Арабская классическая поэзия