Праведный гнев Светы Денису был понятен, но он его не разделял, потому как был абсолютно убежден в том, что никаких духов жертвы изощрённых убийств не призывали. Виновник пошатнувшегося спокойствия общественности кто-то совсем иной, и его следует найти и обличить. Да как можно скорее, пока эта самая общественность не начала охоту на ведьм.

– А ты про мужика этого откуда узнала? – спросил он, для того чтобы не терять нить разговора.

– Ты новостями совсем не интересуешься, телек там, радио, ютуб? – пренебрежительно бросила Света.

– Не то чтобы не интересуюсь, просто телека у меня никогда и не было, а в машине радио не работает. Я антенну про… потерял. К тому же мне сегодня как-то не до новостей было… – поморщившись, он вспомнил, как проявив нечеловеческую силу воли, поднял себя с кровати после вчерашних возлияний с Родей и поехал сюда – в последний приют для тех, кто отыграл свою пьесу. Затем он вспомнил, как собираясь на кладбище, думал, что попросит Катю отпустить его, но так этого и не сделал. Стремление разгадать клубившиеся вокруг нее тайны было столь велико, что он, не задумываясь, променял желанный покой на новые зацепки в каверзном деле.

Вот и разберись, где кончается любовь и начинается азарт? Ведь не из любви же к Кате он терзает себя и эту несчастную девочку с покусанной губой. Ведь Кати уже нет, и лично ей он помочь ничем не может, а все его потуги и искания только ради того, чтобы доказать себе самому, что не мог он так сильно заблуждаться в своей любви.

Не желая утопнуть в меланхолическом киселе, Денис решился окончательно придушить печально-лирические настроения и отдаться дедукции.

– Скажи, Свет, а ты действительно веришь в то, что наших искателей истины некая высшая сила прибирает? – потревожил он, уставившуюся в боковое стекло девушку.

– Да откуда ж мне знать, – отозвалась Света, поворачиваясь, и Денис заметил, как она краем рукава снова утирает слезы.

– Ты извини, но мне, если честно, с трудом верится, что Катерина и все остальные её единомышленники погибли из-за духов. Я в такую чушь мистическую вообще не верю.

– А как же свет и сотрясения все эти? Опять же, записки. Они ведь все как один твердят о неких судьях, и что, мол, к ответственности этих самых судий привлечь нет никакой возможности.

– Вот именно, что послания эти будто под копирку написаны! – загорячился Денис. – А свет и сотрясения при современных научных достижениях вообще не проблема. Чем древнее и незатейливее разводка, тем охотнее люди в неё верят! А тут как раз всё до безобразия старо и просто: возникла или возродилась некая древняя могучая сила, соприкосновения с которой жаждут адепты Святославовой секты. А погибают они от того, что это соприкосновение, судя по всему, случилось-таки. И главное, очень удобно, ведь мертвеца не спросишь, был контакт с высшим разумом или не был? Помер – значит был. Вот тебе и все дела, спросить не с кого, ну кроме духов, конечно. Но полиция вряд ли станет присылать им повестку.

Света пожала плечами, явно не желая расставаться с уже сформировавшейся и удобно устроившейся в голове версией Виталиной смерти.

– Ладно, Свет, если хочешь, верь в духов, мне лично все равно, – сдался Денис, понимая, что зря старается зацепиться за эту девушку. Помочь в расследовании она ему вряд ли сможет, но телефон всё же надо будет спросить и держать с нею контакт, мало ли что она ещё случайно узнает. – А вы с матерью следователю про Святослава и его секту рассказывали?

– Конечно, рассказывали, – удивилась такому вопросу Света.

– И что, они к нему наведывались, разузнали чего?