Бокалы согласно звякнули.

– Ну, так как вы считаете, – заговорил Зибельманн очень серьезно и почти официально, несмотря на то, что Наумов пытался задать совершенно другой, дружеский тон, – Радислав Петрович, какие перспективы у нас, обладателей уникальнейшего объекта, и какое будущее ждет наших соотечественников вместе с этим артефактом?

– Мы только запустили масштабное исследование… – начал было свою отрепетированную речь директор, но Советник замахал на него руками:

– Даже не хочу этого слушать, – прервал он оратора. – Я знаю все, что вы собираетесь сказать. Но разве не достаточно было одного вашего выступления сегодня? Увольте! Давайте по существу. В наших руках объект, которого больше нет ни в одной другой Зоне мира. Все прочие государства, имеющие места посещений, рыщут теперь в поисках подобного объекта, прочесывая, если это слово применимо к Зоне, свои владения. Но – увы для них и к счастью для нас – пока ничего подобного не могут найти. Вы понимаете, что, обладая уникальным ресурсом, мы можем диктовать условия всем: и союзникам, и противникам. Вы понимаете, что это – путь к мировому господству без войн или грубой политики и насилия, а только посредством добровольного приобретения нашего объекта. Вы даете себе отчет в том, сколь мощный политический и экономический инструмент оказался в ваших руках? И лично от вас не требуется рассуждать в терминах науки. Вы понимаете? От вас требуется придать этому инструменту такую форму – и если потребуется, то и содержание, – чтобы мы могли использовать его в государственных и национальных интересах.

Зибельманн пригубил коньяка и, как будто на миг позабыв о сути разговора, похвалил:

– Хорош… Ну, так что, как вы мыслите в этой плоскости?

Радислав Петрович помолчал, прежде чем ответить. Задача была впервые сформулирована предельно конкретно. Она требовала не гипотез и размышлений, а только действий по ее разрешению.

– Коньяк действительно хорош, – произнес он немного задумчиво и, помедлив, продолжил. – А что касается уникальности объекта, то я согласен с вами по всем вопросам. Безусловно, мы сделаем все, что только будет от нас зависеть, чтобы предоставить готовый продукт в установленные вами сроки. Мне хочется заметить и заверить вас, что я всецело понимаю и разделяю государственные интересы и ваши требования. Однако тщательность и научность исследований будет проверяться и контролироваться лично мною. Если необходимые нам свойства и эффекты будут получены и доказаны в процессе экспериментов, то в тот же момент вам будут даны все рекомендации по применению и использованию этого объекта.

– А что вы будете делать, если упомянутые вами свойства не будут обнаружены? – вмешался в разговор Михаил Александрович Наумов тоном черта-подстрекателя. – Что тогда?

– Ну, что может быть тогда? – наигранно простодушно ответил директор. – Тогда мы будем иметь дело совсем с другим объектом, и в зависимости от того, какие получим результаты, мы и предложим новые варианты использования. Вы же не хотите международного скандала, если, например, продадите «счастье», а покупатели получат что-то иное, абсолютно не стоящее тех денег, или услуг, или политических уступок, которые предложат вам в обмен на этот объект?

– Ты смотришь прямо в корень, Радислав, и я этому очень и очень рад, – военный по-братски похлопал по плечу директора и закурил сигару. Тот не ожидал столь быстрого сокращения дистанции и был ошарашен. Короткая фраза военного Советника, так не вязавшаяся с его высокой должностью и положением, поразила директора своей неповторимой открытостью, как будто все они действительно собрались в узком кругу поговорить не о государственных проблемах, а о рыбалке или женщинах…