Он забрал прибор.

– Сейчас со мной свяжется оператор локальной сети.

– Хотите выставить меня вором? – снова пошутил Брандт. – У меня есть высокопоставленные свидетели и высокооплачиваемые адвокаты.

Он с улыбкой оглянулся на министра обороны. Несколько человек отметились учтивыми смешками, а Мендоз, сдержанно улыбнувшись, продолжил:

– Это, по сути, обычный мобильный телефон, но с привязкой к мерам безопасности и работающий только в подземном секторе Командного центра. Если попытаться вынести его на поверхность, то он заблокируется, а на пульте оператора связи загорится тревожный сигнал. Мы их оставляем вон там – он показал рукой, – в специальном помещении. Там же хранится одежда и некоторые личные вещи в индивидуальных ячейках. Для связи используется радиосеть на принципах вай-фай – отсюда и название. Тут у нас пятизначные номера, где первая цифра обозначает ещё и степень допуска, так как не все помещения на объекте равнозначны по секретности: есть технические помещения, есть – складские, есть – из разряда жизнеобеспечения, есть – чисто военные, особой важности. Вот, кстати, меня вызывает оператор, позвольте я отвечу ему.

В нескольких словах генерал объяснил ситуацию и извинился перед оператором. После этого продолжил рассказывать. Между тем, президент, как и прочие гости, с интересом смотрел по сторонам.

– Всюду видеокамеры, в том числе и в транспорте… вон и вон… поэтому оператор видел нас, но всё равно он обязан выйти на контакт с номером. Кстати, через вайфон он также видит нас. У него есть возможность видеть картинку с любого аппарата, при том, что абонент не может воспользоваться камерой. Одна камера тут, – Мендоз показал на планку, – две другие – в самом аппарате.

Кто-то из делегации хмыкнул, а Брандт весело спросил:

– А как же если в сортир пойти? – он обменялся взглядом с генералом Ситтемом. – И там оператор будет следить за процессом?

– Вообще говоря, в помещениях определённой категории аудиовизуальная информация недоступна для операторов, хотя она записывается и некоторое время хранится на специальных серверах под шифром. Конечно, в первую очередь речь идёт о помещениях, где соблюдается особая секретность – там остаётся только тревожный режим. А в туалетах устроена обязательная прихожая, где есть ячейки, чтобы можно было оставить вайфон. Когда вы будете его забирать, то он засветится, обозначая себя, а если забудете и пройдёте мимо – подаст звуковой сигнал. Незапланированной утечки информации можно не опасаться.

– После ваших слов я получил некоторое облегчение. А как он определяет владельца?

– Ну, в нашем случае вайфон среагировал на отдаление от опорной планки. Источник речи находился ближе её. Планка тоже содержит электронную начинку.

Генерал расстегнул пуговицу и отвернул борт кителя. Стало видно, что на планку навинчен небольшой диск.

– Ещё есть опорные поясные элементы, карманные и даже укрепляемые в головном уборе. Каждый использует то, что ему удобно. Вайфон так же определяет голос, картинку сетчатки, отпечаток пальца, может отслеживать температуру у владельца, его давление… Многое может – это весьма продвинутое изделие.

Так, слушая генерала Мендоза, доехали до нужного ответвления туннеля. Опять ворота, за ними – контрольный пост и коридор со шлюзом и декомпрессионными клапанами. Снова лифт в наклонной шахте. Спустились ещё на пятьсот футов.

Вышли в обширном двуярусном холле, отделанном пластиком под дерево и хромированными элементами ограждений. Лифт ожидало человек пятнадцать и примерно столько же собралось, чтобы взглянуть на президента. Тут было два коридора буквой Т – пошли по длинному (ярдов семьдесят). По обе стороны – десяток дверей с фосфоресцирующими табличками, на бежевых стенах – репродукции; мягкое приглушённое освещение и несколько искусственных лиан. Впечатляло зрелище в конце коридора. Вместо торцевой стены там было нечто объёмное, вроде голограммы, от которой лился свет, а картина, открывавшаяся взору, представляла собой солнечную улицу небольшого американского городка: аккуратные домики с лужайками, цветники, деревья, качели, люди и животные… Всё – как настоящее.