– Я тоже поддерживаю их, но скоро у нас ничего не будет, оружия мало и запасов на следующую зиму не хватит, – заметил Исрафиль.

– Мы должны раздобыть оружия и запасы чтобы продолжать бороться.

– В каком-либо положении мы не находились, мы точно не воры, – сказал Альпарслан.

– Мы единственные с тобой знающие многое о старом мире, – сказал Исрафиль.

– Мы должны объединиться со всеми и воссоздать государственность.

– Всё будет не так просто, как на словах, – сказал Альпарслан.

– Ты прав, мы должны сперва решить проблему снабжения запасами и вооружением.

– Альпарслан привет как ты? – спросила Хатун.

– Ну, вот заняты с Исрафилем поисками решений насчёт проблем нашей общины, – ответил Альпарслан

– Я не доверяю Исрафилю, он не считается с решениями Аксаккалов, он хочет взять власть в общине, – сказала Хатун.

– Не беспокойся, он знает, что ничего не сможет вытворять при моём присутствии, – ответил Альпарслан.

– Если свободен, давай поговорим, – обратилась Хатун.

– С большой радостью, хоть как-то надо привить себе настроение, после такого дождя, – ответил Альпарслан.

– Альпарслан скажи, как мне стать таким же умным и храбрым как ты? – спросила Хатун.

– Я хочу быть таким же умным, как и ты.

– Ты хочешь быть умной? – спросил Альпарслан.

– Странно, я думал люди не любят не похожих на них, а точнее бояться, ненавидят.

– Что плохого в том, что, быть таким же умным, как и ты? – спросила Хатун.

– А ты мне скажи, что плохого есть, быть кем ты есть на самом деле? –спросил Альпарслан.

– Я хочу знать то, что поможет мне и другим, – поинтересовалась Хатун.

Ты хочешь признания в этом дело, – ответил Альпарслан.

– Смотри на меня чем умнее я становлюсь, тем холоднее с людьми. Чем я умнее тем безэмоциональнее я становлюсь.

Это следствие и причина одно не отделимо от другого. Знания без чувств не дадут ничего кроме страдания. Страдания универсальности, одиночества во всём, идеальности и исключительности.

Смотри на моё лицо. Видишь – это лицо холодное, безэмоциональное, безчувственное. Глаза отражают безразличие, пустоту, как будто ничего больше не может меня удивить.

– Благодаря тебе, мы смогли выжить и так долго протянуться, – сказала Хатун.

– Я хочу следовать по твоему пути и быть таким же как ты.

– Почему хочешь нести это бремя? Что тебя заставляет этого желать? – спросил Альпарслан.

– Ты заставляешь, ведь я люблю тебя, – намекнула Хатун.

– О чём ты? – удивленно спросил Альпарслан.

– О том, что услышал, смущаясь, – ответила Хатун.

– Ведь я же до этого дал всем знать, что в моём сердце нет места для любви, я не верю в такое, – уверенно сказал Альпарслан.

– Я люблю Аллаха, Родину и свою мать это и есть истинная любовь, а всё остальное связанное с этим фальшивом миром ложь. И я не хочу считаться с этой фальшивой реальностью.

– Ты видишь во мне фальшь? – неуверенно спросила Хатун.

– Дело не в тебе, дело в устройстве этого мира, – отведя глаза ответил Альпарслан.

– Всё что мы делаем, создаём и во что мы верим – это полная ложь.

Этот мир и связанная с ним всё ложь. Я хочу просто проснуться ото сна, смотреть миру глазами истины. Мы сами придумали любовь, мы не любим людей, они нам не нравятся, просто мы любим их свойство, которые они нам дают.

Всё уже настолько фальшиво, что в большом океане лжи правда тоже становятся ложью.

Виноваты не мы, а относительность и изменчивость всего. То что сегодня для тебя истина, завтра ложь.

И зная всё это я не могу попусту тратить время на такую мирскую иллюзию. Есть более серьёзные проблемы, Алов проиграл и его больше нет, надежды нет нигде, и как же мы будем бороться, если пламя угасает?