«Мудрый мужик, – подумал он про Коротова. – Все у него одно к одному. Каждое лыко в строку. И со мной так же».

– Виктор Петрович, я не подведу. Порядок будет.

– Хорошо. Тогда завтра в это же время подходи ко мне. Я тебя познакомлю с председателем совета кооператоров. Мужик он опытный, ветеран войны. Тебе с ним придется контактировать. Через его совет твое предприятие будет получать финансирование. А назовем его без словесных выкрутасов просто и ясно – «Защита» и добавим: «Союз ветеранов войны в Афганистане». Пойдет?

– Так точно, – отрапортовал Звягин.

– Тогда до завтра, и еще, я лично должен быть в курсе всех твоих дел и никто больше.

Коротов пожал Звягину руку и, пожелав удач, отпустил.

Несмотря на все недостатки, связанные с активной комсомольской юностью и карьеристскими заморочками, активно раздуваемыми партийным дядюшкой, Лизов был не такой уж плохой человек. Конечно, дуракаваляние в институте и райкоме комсомола подпортили его характер, но человеком он был не злым и месяца через два понял, что карьера карьерой, но надо и дело настоящее делать. За помидорные погромы и антиалкогольную истерию ему, как это ни покажется странным, стало со временем неловко. И перед собой, и перед людьми. Даже стыдно. Исправить этого своего греха он не мог, но решил заняться решением ежедневных проблем горожан, а там, глядишь, и забудутся глупости первых райкомовских начинаний.

Проблемы эти он знал по собственной жизни и по множеству звонков и писем от жителей Преображенска и района. Это была такая замшелая рутина, что выбраться из нее ко времени его прихода на должность стало почти невозможно. Водопровод, постоянно прорывающийся и оставляющий горожан без воды, привозной газ в баллонах, дрова и уголь для печек, разбитые дороги, нехватка мест в детсадах и много еще чего может перечислить вам за минуту любой, кто жил в провинциальном городе, а уж тем более руководил им.

Лизов после первых оплошностей начал действовать решительно, но осторожно. Узнав, что по области прокладывается газопровод на Запад, он, заручившись поддержкой обкома, уехал в Москву и пробил через Госплан изменения его пути на двести километров. Это было чудом, но перед его доводами и энергией смягчились матерые московские чиновники и пошли навстречу. Тем более что он предложил в помощь все имеющиеся у него строительные силы. А кроме того, обещал обеспечить питание строителей и проживание их, пока идет строительство. Был у него в районе вполне приличный санаторий. Так что строители экономили средства на возведение времянок, передвижных городков и многом другом, а Лизов, вернее Преображенск, получал газопровод в десяти километрах от города.

Пробив это, Лизов мертвой хваткой вцепился в обком и вырвал лимиты на проведение строительства городской газопроводной сети и соответствующей инфраструктуры. Организовал он и подвод газовых труб к обширному частному сектору города. Где выделял средства из своих скромных городских ресурсов, где заставлял выделять эти средства и рабочую силу директоров предприятий.

Вынудил подключиться к строительству и ПИЗ. Хотя Коротов упирался, тормозил это начинание, понимая, что в этом деле работает на Лизова, но в открытую отказать не мог. Тем более что районная газета и областное телевидение изо дня в день начали печатать статьи о том, что Коротов противится, не желает помочь своим рабочим и городу.

За год «газовая» эпопея была завершена. Лизов ликовал. Он почувствовал свою необходимость, настоящую значимость, пользу. Вместе с ним радовались горожане. Множество проблем отпадало. Решалось само собой только потому, что в городе появился газ. Авторитет Лизова стал настоящим. А для себя он понял, зачем он нужен. Чем должен заниматься.