На начальных стадиях битвы за Херту, богатую на плодородные равнины, комитет по контактам пытался оказывать на армию давление. А все потому, что при орбитальном сканировании в одном из поселений клоентов были обнаружены странные статуи, изображавшие то ли богов, то ли правителей. И комитетчики потребовали высадить десантный полк и захватить статуи для изучения. Вот только командующий войсками на Херте послал их куда подальше, заявив, что не собирается гробить своих бойцов, высаживая их в глубоком тылу противника. А потому Комитету по контактам придется или посылать своих спецов, или ждать, пока линия фронта докатится до интересующего их поселения.

В результате тактика, приносящая победу против повстанцев, обернулась для специальных подразделений тыловых операций, как гордо именовались спецроты комитетов, самым кровавым в их истории кошмаром. Не привыкшие к боям с запредельно быстрыми ящерами, комитетчики гибли, едва успев выскочить из десантных челноков. К тому же бойцам спецрот не купировали страх, и все частоты в тот день наполнились паническими криками и мольбами о помощи.

Через час полк Ивана был брошен в это пекло с целью вывести оттуда уцелевших спецов. Десантники, высадившись и закрепившись в пунктах эвакуации, почти шесть часов держали оборону, прикрывая отход спецов. Хотя в памяти мужчины этот день сохранился как череда бесконечных стычек с группами ящеров, безостановочный поиск уцелевших спецов, вытирание им соплей и сопровождение к челнокам, после чего поисковая команда пополняла боеприпасы и шла обратно. В итоге из четырех полков спецов, почти десять тысяч бойцов, вывести удалось чуть больше тысячи. А десантники оставили в том бою лишь две с небольшим сотни человек из тысячи. И, как издевка судьбы, кто-то из перепуганных спецов в разгар боя зарядил в так нужные статуи из гранатомета. Вывозить для изучения было нечего.

После этого и без того нечастая практика привлечения спецов к армейским операциям сошла на нет. А за спецротами стойко закрепилась репутация подразделений исключительно тыловых. Что, впрочем, в данной ситуации не делало их менее опасными для мужчины. А потому Иван предпочел замереть в своем укрытии и даже дышал как можно тише. Отряд остановился, как нарочно, буквально в пяти метрах от него.

– Командир… —начал было один из бойцов, но шедший первым спецжестом его оборвал и вскинул лучемет, целясь куда-то дальше по тропе.

– Свои! – от горевшего домика шел кто-то еще.

– Андре, твою мать, какого черта использовали термит?

– Так чтоб в строение не заходить, командир.

– А если девка была там? Она нам живой нужна, не забыл?

– Никак нет. Да и нет тут девки. Никого тут больше нет.

– Не выпендривайся, Андре. Ты хорошо все проверил? Или как всегда?

– Хорошо, командир. Мы в каждый дом нос сунули, только в последний не полезли.

– Вернемся на базу, два наряда получишь. За лень и пироманию.

– Есть два наряда, —судя по голосу, Андре был не сильно расстроен.

– Ладно, продолжаем прочесывать. Команды на отбой не поступало.

Меньше чем через минуту отряд скрылся за поворотом тропы, и Иван смог, наконец, перевести дыхание и собраться с мыслями. Лучемет, как и найденный на станции рюкзак, по-прежнему при нем. Что уже было очень даже неплохо. Особенно с учетом открытой на него охоты. Он отстегнул магазин и в очередной раз пересчитал заряды. Двадцать пять. Полный магазин, которого хватит на пару часов экономного боя. Если не перегревать оружие беспорядочной пальбой, то каждый заряд – это около трех сотен одиночных выстрелов. Или сотня, если короткими очередями. Закон лучевого оружия прост: если температура заряда растет, число выстрелов уменьшается. Поэтому лучевое оружие не выдают новобранцам. Чуть передержишь спусковой крючок, и через несколько минут будешь держать в руках бесполезный кусок оплавленного пластика, от которого вдобавок ощутимо фонит радиацией.