На третьем этапе цикла, когда Google время от времени вынуждают менять свои методы, его руководители и инженеры производят поверхностные, но тактически эффективные адаптации, которые удовлетворяют непосредственным требованиям государственных органов, судебных решений и общественного мнения. Между тем на заключительном этапе корпорация перегруппировывается, чтобы развивать новую риторику, методы и элементы дизайна, которые перенаправляют спорные процессы поставок ровно настолько, насколько необходимо, чтобы они внешне соответствовали общественным и правовым требованиям. Творческая энергия, финансовые ресурсы и целеустремленность, брошенные на управление этим поэтапным процессом, гибки и динамичны. Напротив, операциональная необходимость экономии от масштаба при захвате поведенческого излишка – это постоянно работающая машина, непреклонный ритм которой не оставляет места для каких-либо отклонений от цели.

Теория и практика изъятия разрабатывались и совершенствовались по мере того, как компания училась противостоять общественному сопротивлению и трансформировать его, что было необходимым условием защиты и расширения ее бизнеса на поведенческом излишке. Один из первых поводов выучить этот урок представился, когда после запуска Gmail 1 апреля 2004 года корпорация успешно отразила общественное возмущение по поводу автоматического сканирования содержимого электронной почты, предназначенного в качестве нового источника излишка для таргетированной рекламы. В конце концов цикл изъятия был усовершенствован и стал форменной «теорией изменений», формирующей тактический игровой план, который к настоящему времени регулярно применяется этой надзорно-капиталистической корпорацией как прошедший боевую проверку ответ на сопротивление общества.

Этот цикл изъятия в Google оказался настолько успешным в противодействии угрозам Gmail, и он был воспроизведен и доработан в сражении за Просмотр улиц, проект по картированию улиц, запущенный в 2007 году. И снова компания не спрашивала разрешения. Она просто повторила «первородный грех простого грабежа» и взяла себе то, что хотела, рассчитывая, что сопротивление постепенно само собой сойдет на нет, пока она пожирает и перерабатывает в цифровые данные улицы, общественные пространства, здания и домашние очаги всего мира.

Просмотр улиц впервые привлек внимание общественности после появления невинного с виду поста в блоге. Питер Флейшер, «консультант по конфиденциальности» Google, помог запустить новую «услугу», написав хвалебный гимн, воспевающий «благородную американскую традицию» общественных пространств, где, по его словам, «люди не имеют таких ожиданий в отношении конфиденциальности, как у себя дома». Как юрист, Флейшер знает, какую цену имеет каждое слово при заключении контракта или создании прецедента, поэтому стоит внимательно прочитать его слова 2007 года. Его небрежное повествование решает очень нетривиальные задачи, поскольку он утверждает, что все общественные места – законная добыча Google. У него получается, что любое публичное пространство – подходящий предмет для вторжения нового типа со стороны фирмы, не требующего чьего-либо разрешения, ведома или согласия. Дома, улицы, дворы, деревни, поселки, города – это уже не местный пейзаж, где живут и гуляют соседи, где встречаются и разговаривают жители. Просмотр улиц, сообщают нам, претендует на каждый уголок как на всего лишь очередной объект в бесконечной сетке GPS-координат и ракурсов камеры.

Своим заявлением Флейшер намерен установить за Google прерогативу выхолащивать каждое местечко от субъективных значений, которые объединяют тех, кто там собирается. Да, когда мы выходим из дома, мы знаем, что нас увидят, но мы рассчитываем, что будем видеть друг друга в пространстве, избранном нами. Теперь же остается лишь безличное зрелище. Мой дом, моя улица, мой двор, любимое кафе – все это превращается в анимированную туристическую брошюру, объект наблюдения и открытый карьер, предмет, выставленный на всеобщее обозрение и для коммерческой экспроприации.