– Она не проедет ко мне на дачу, там грязь по колено.

– Может, есть смысл остаться здесь?

– Категорически нет, – решительно ответил он.

– Почему? – нахмурилась она.

– Потому что некогда спорить. И Владимир Сергеевич имел основания послать меня сюда, чтобы я вас увез. Все, уходим!

20 марта, вторник, раннее утро

Все милицейские посты до самой дачи мы преодолели свободно, никто нас не останавливал, не обыскивал. И за это спасибо, потому что с нашим арсеналом обыск нам никак бы не подошел. К тому же три единицы стрелкового оружия были просто взяты мной с места преступления, никаких документов на них не было, поэтому не думаю, что это сильно понравилось бы милиции.

В пять часов утра на дорогах не было ни души, и наша машина быстро добралась до поворота сначала с трассы, а затем с двухполосной асфальтовой дороги. Дальше пошла раздолбанная грунтовка, местами посыпанная гравием, машину стало раскачивать, Алина Александровна, сидевшая справа, вцепилась в ручки на панели и стойке стекла.

Прямо за спиной у меня сидела Ксения, которая всю дорогу хлюпала носом и не проронила ни звука. Сидевшая рядом с ней Аня была на нее зла, время от времени тихо говорила ей гадости, но я не вмешивался ни во что и помалкивал. Моя задача их спасти, а не рассудить, кто из них и в чем виноват. Я время от времени поглядывал на нее в зеркало заднего вида, опасаясь, что она, мучаясь совершённым, отчудит что-то совсем неразумное, но девушка просто пребывала в состоянии ступора.

Пса загнали в багажник, где он завалился на сумки, и я постоянно слышал его тяжелое дыхание. Кот молча лежал на коленях у Алины Александровны.

Возле закрытых ворот садового товарищества «Институтское» мы остановились. Справа от ворот был домик сторожа, там же была открытая калитка, через которую можно было пройти внутрь и открыть ворота изнутри, что я и сделал. Сторож здесь был, но по ночам он спал. Днем он наверняка зайдет ко мне за бутылкой, которую я предусмотрительно изъял из бара Дегтяревых «на благотворительные цели».

Мы въехали в ворота, которые я снова запер на засов за нами, и поехали между кажущимися бесконечными рядами узеньких грязных улочек, застроенных летними домиками. Если не показать, где я живу, то найти мой участок на самом отшибе дачного поселка почти нереально. Мы миновали целых шестнадцать отходящих в сторону проулков, после чего я свернул направо, промесил грязь колесами еще минуты три, не торопясь преодолевая очередную улицу до конца, и остановился у последнего забора справа. Приехали.

– Еще минутку, – сказал я своим пассажирам, после чего вышел из машины.

Отпер ворота, загнал машину, заглушил движок. Все, теперь точно приехали.

Задняя дверь «Форанера» поднялась, и оттуда вывалилась мохнатая туша пса Мишки. Кот выбрался сам и немедленно увязался за всеми. Я достал из-под заднего сиденья все оружие, оба «Вепря», свой помповик и чехлы с карабином и мелкашкой. Теперь надо привыкать с оружием не расставаться, будем жить по законам военного времени.

Поднялся на деревянное крыльцо-веранду, отпер входную дверь, сделал приглашающий жест:

– Проходите.

Пощелкал выключателем. Свет был, слава богу, потому как здесь это совсем не правило. Аня привязала кобеля к перилам веранды, а сама с матерью и сестрой зашли внутрь. Вход в мою избушку через маленькую летнюю кухню.

– Класс! – сказала Аня. – Мне нравится!

Ксения поморщилась, оглядевшись, но сестра толкнула ее в бок:

– Ладно, барыня, не выпендривайся. Несколько лет назад у нас даже такой дачи не было. Нашлась аристократка.

– Я не из-за этого, – тихо ответила Ксения, против обыкновения не «наезжая» на младшую сестру. – Просто… видишь, что приходится теперь делать…