Лифт поднял меня на нужный этаж, и, когда двери его раздвинулись, я увидел у открытой двери в квартиру Алину Александровну, одетую и собранную. Высокая, стройная, темноволосая женщина лет пятидесяти, с все еще хорошей фигурой и тонкими чертами лица. Она жестом пригласила меня пройти в квартиру.

– Сережа, проходите, мы вас ждем.

Я вошел в квартиру, дверь за мной захлопнулась.

– Сережа, что случилось? Где Владимир? – спросила она сразу.

Вид у нее был очень взволнованный. Она нервничала и говорила быстро, как-то скомканно, перескакивая с одного на другое.

– Пойдемте, я вас кофе напою, у вас вид усталый.

Мы прошли на кухню, где уже сидели обе дочки Сергея Владимировича, обе с кофейными чашками. Все уставились на меня, ожидая с затаенным страхом того, что я могу сказать. Я прокашлялся, затем сказал:

– В институте был взрыв. Какие-то кретины взорвали самодельную бомбу. Погибли люди, разрушены зоны строгой изоляции, Владимир Сергеевич на свой страх и риск привлек военных специалистов. Компания склонна была замолчать дело, хотя и надвигается катастрофа. Его увезли военные в свою лабораторию на Алтае, там до него никто не доберется.

Конец фразы я проговорил скороговоркой, чтобы не сбиться. Ксения стояла прямо напротив меня и как-то странно изменилась лицом на мои слова, особенно на «погибли люди». Не собралась заплакать, а… трудно объяснить. Просто странно.

– Сережа, кто погиб?

Алина Александровна была знакома со всеми, кто работал в институте.

– Погибли Коля Минаев, Ринат, Олег, Джеймс Биллитон и Оверчук. И хуже всего другое – начинается эпидемия в городе. Она начнется обязательно, уже сегодня к вечеру в городе будут проблемы. Владимир Сергеевич сказал, чтобы я увез вас в Горький-16, к Гордееву. Вы знаете такого?

– Да, конечно, это старый друг Володи, они вместе учились, и он сейчас военный. Но почему? Что это за эпидемия такая? Чем вы там занимались? – Она посмотрела мне в глаза, прямо и пристально.

– Это вышло случайно. Если бы те, кто взорвал бомбу, сделали это два дня назад или завтра, ничего бы не случилось. Но мы лишь успели обнаружить, что вирус, который изучался, из безопасного превратился в опасный, и тут этот взрыв… Гордеев может разработать вакцину, нам надо туда.

Неожиданно Ксения быстро вышла из кухни, не глядя ни на кого, все с удивлением посмотрели ей вслед. Я повернулся к Алине Александровне:

– Вы соберите свои вещи, пожалуйста. Нам надо будет выехать как можно быстрее. Если в городе начнется паника, дороги могут быть забиты или перекрыты. У меня есть место, куда вас отвезти сейчас. А пока мне нужен рабочий стол Владимира Сергеевича, он просил взять с собой его компьютер и документы по программе. У вас есть крепкая сумка?

Главное, чтобы мне удалось увезти их на дачу до того, как начнутся истерики. Я не умею справляться с женскими истериками и их боюсь. И вообще мне не до этого.

20 марта, вторник, очень раннее утро

Сивый бомжевал уже пятый год. Он был москвичом по происхождению, никогда не сидел в тюрьме, окончил школу и даже три курса института. Он не был в прошлом преступником, как многие бродяги, вырос в приличной семье. Но в нем сидели два беса, которые и вели его от одной беды к другой. Сивый, которого раньше звали совсем по-другому, любил выпить, а выпив, склонен был играть. Бес пьянства и бес игры превратили его в вечного должника, вынужденного занимать у одних, чтобы расплатиться с другими. Однако даже занятые для выплаты долгов деньги чаще всего не доходили до адресата, оседая во всевозможных залах игровых автоматов. В конце концов все пришло к закономерному итогу, терпение кредиторов истощилось, некоторые из них были склонны решать такие проблемы крайне радикальными способами, и Сивый просто исчез, ушел, растворился.