Как говорится, к слову пришлось. На днях по радио прозвучала одна из песен прошлых лет. Особенно меня взволновали такие слова: «А я еду, а я еду за туманом, за мечтою и за запахом тайги». Повеяло такой тоской, просто ужас! Подумалось: «Неужели в нашей стране такое было возможно?» Может быть, это та самая столь ненавистная новоявленной элите ностальгия по какой-то виртуальности. Начал вспоминать. Нет, это не виртуальность. Все это было когда-то в нашей стране. Была настоящая романтика, и люди могли сорваться с места и ринуться к черту на куличики «за туманом и за запахом тайги». Ну скажите, разве это плохо, разве мы не были свидетелями этого?

А что взамен мы получили? А получили некую трансформацию, которую очень точно подметила народная мудрость и которая звучит примерно так: «А я еду, а я еду за деньгами, за туманом едут только дураки». Вот примерно так мы и приехали. Цель предельно ясна и понятна – сделать нас всех дураками, с дураками легче управляться. А вот мечтатели и романтики немного не вписываются в эту стратегию. Значит надо сделать так, чтобы утверждение о том, что кто-то в прежние (страшно сказать, советские!) времена был романтиком и на свои заработанные мизерные кровные «гонялся за туманом» – звучало как парадокс. Но парадокс ли это?! Нет, это не парадокс, это наша историческая правда, которая по большому счету ничего общего с тем понятием ностальгии, которое пытаются нам прилепить, не имеет. И пока на Руси есть люди, которые способны мечтать и гоняться за туманом и за запахом тайги, страна наша будет жить, и сломить дух нашего народа не смогут никакие соблазны в виде «зелени» или сияющих витрин суперсовременных магазинов, поддержанные всей мощью радио, телевидения и желтой прессы.

Мы выстоим, и в этом нам поможет ностальгия как проявление памяти о нашем, может быть, трудном, небогатом, но радостном и по-человечески счастливом прошлом!

Однако вернемся к нашей теме. К середине 50-х годов появилось новое страшное оружие – баллистические ракеты, способные нести ядерные боевые головки. Нужно было искать меры противодействия этой ставшей реальностью угрозе.

За решение этой задачи могли взяться только люди, которые обладали необходимым научным, конструкторско-технологическим потенциалом и которые досконально знали технологию и организацию столь масштабных работ. Этими людьми, подготовленными всесторонне для решения задачи борьбы с новым видом оружия, и стали те люди, о которых говорилось выше. А предстояло им решать колоссальный объем сверхсложных задач.

Они были подготовлены к решению этих задач. Для подтверждения правомерности этого утверждения снова обратимся к воспоминаниям участников нашей дискуссии.

Немного приоткроем некоторые моменты дальнейшего послевоенного пути Анатолия Ивановича Савина. Какой разносторонне насыщенной была сфера деятельности этого незаурядного человека и великого конструктора! Вот некоторые, как говорится, штрихи к портрету.

1947 год – непосредственное участие в создании первого плутониевого реактора. Это отечественная ядерная программа. Встреча с Ванниковым, Долежалем и Курчатовым, приехавшими на завод в Горький. Не правда ли, столь знакомые и теперь известные всему миру имена? Высокие гости нервничают. Сроки! А надо решить проблему закрепления урановых стержней. У ядерщиков решения этого вопроса нет. Анатолий Иванович со своим коллективом находит решения, используя опыт разработки и изготовления артиллерийских стволов. Изготовили образец, испытали, получили хороший результат. Приехавшие проверили результаты, подписали акт. Все, кроме Курчатова. Он подписывать не стал, но дал команду на изготовление устройств.