– Святой отец, можно вас на пару слов?

– Да конечно. Что случилось?

– Это всё из-за меня.

– В смысле из-за вас?

– Ко мне пришёл доппельгангер чуть меньше месяца назад, в лесу, и с тех пор он только меня преследует.

– Вы говорили об этом кому-нибудь?

– Да я ходил в церковь, и разговаривал со священником, он проводил обряд, но этого оказалось мало.

– Когда вернёмся домой сходите в эту церковь, и спросите отца Артемия, скажите ему, что вы от меня, и расскажите что случилось, он поможет. – сказал священник, и протянул листок бумаги с адресом.

– Хорошо святой отец, но я думаю что сейчас мне лучше пойти отдельно от вас всех, не хочу подтвергать вас всех опасности. Это всё моя вина, и никто не должен за это страдать, кроме меня самого. Это мой крест, и я его понесу сам.

– Я вас понимаю. Молитесь и Бог поможет вам.

– Спасибо святой отец, прощайте, надеюсь ещё увидимся.

– Прощайте. И ступайте в ту сторону, там другая платформа. Надеюсь что вы выживете, хотя бы ещё немного.

– Спасибо. Я надеюсь, что вы тоже, теперь вы без меня, теперь вы в безопасности.

Они разошлись, и пошли в разные стороны. Небольшое облегчение было у Игоря, то что больше никто из-за него не пострадает, и не умрет. Но выживет ли он сам? Он не знал, и лишь небольшая надежда была на то, что в скоре он придёт в эту церковь, и хотя бы там ему помогут. Сколько идти он тоже не знал, но это было уже не важно. Когда речь заходит о жизни и смерти, то расстояние отходит на задний план. Он просто шёл в направлении куда ему сказали, и в отсутствии мыслей он вошёл в какой-то посёлок, где в центре виднелась колокольня церкви. Не долго думая, он пошел к ней, что бы немного отдохнуть и помолиться, и заодно спросить совета и дорогу, к ближайшей платформы до Москвы.

Войдя во внутрь, оказалось что она была совсем пуста, и в ней не было людей вовсе, кроме одной монашки, которая мыла полы, весело напивая, себе под нос какую-то из церковных песен, просвещённых Богу. Игорь встал напротив распятия, и начал молиться про себя. И совсем не заметил того как он заплакал, вспоминая всех тех погибших людей, и всех тех кто пострадал из-за него с тех пор как за ним пришёл тот над из промежностей дьявола. Помолившись минут пятнадцать, и немного отдохнув, он взял себя в руки, и у монашки спросил дорогу до платформы. Оказалось, что она совсем уже рядом, и это немного взбодрило Игоря, не смотря на то что он только что вспоминал. В пять минут Игорь уже был на платформе, и ожидая электричку, закурил, для успокоения собственных нервов. Руки дрожа от страха, с трудом, не с первого раза он смог зажечь спичку. До электрички ещё было пять минут, но ему очень хотелось побыстрее уехать от туда и забыть всё это как страшный сон. Было чувство что он чувствует запах горелой плоти, хоть и стоит за много километров от того места, где сожгли более сотни человек, но этот запах и картина тех событий, на долго врезались в его память, и единственным способом это забыть, была смерть.

Войдя в вагон, он уселся на свободное место, в полу пустом вагоне, теперь он мог себе немного отдохнуть, он поехал домой. То ли от усталости, то ли от шока, но только присев он сразу же уснул. Он открыл глаза, посмотрел в окно. Весь мир в огне, пламя бушевало повсюду и языки пламени достигали самих небес, что делало, увиденную картину я одновременно красивой и ужасающей, поезд движется сквозь пламя ада. Кругом страдающие души обречённых негодяев, подонков, убийц и насильников, что когда-то жили на земле. Ни жалости, ни гнева, Игорь тогда не испытал, он просто ехал, не известно ему куда и тем более зачем. Как он оказался в самом сердце ада, никто ответить ему не мог, из живых, в царствие мертвых он был абсолютно один. Вдруг поезд остановился, и на платформе в него вошёл князь тьмы и страданий. Сам Люцифер присел напротив Игоря, всё такой же мерзкий и зловещий, будто помесь грязи и дерьма, и источающий зловоние смолы, гнили, горения и смерти. От чего у Игоря случился приступ рвоты и все остатки еды, в желудке, он выплеснул дьяволу на колени, сложенные одно на другое.