Теперь оно превратилось в мастерскую. Мужчины в одеждах аланийских Философов, в высоких фетровых шляпах и царственно-синих халатах, переходили от стола к столу с какими-то жидкостями и растворами. Помещение наполнял холодный туман, такой же ледяной и удушливый, как Лабиринт.

– Что это такое, Эбра?

– Здесь мы изучаем кое-что важное.

– И что же?

Он указал на полку, на которой лежали груды черных кристаллов.

– Из чего состоит ангел.

Этот кристалл был телом Архангела, появившегося над Костаной. Лунара призвала его, соединив звезды. Стоя среди битого стекла во чреве Лабиринта, она держала меня за руку, но через несколько минут я заколол ее, а Архангел взорвался.

Нечто похожее произошло и с Маротом, но его куски растаяли.

– Вы собрали его осколки. И сколько их?

– Слишком много, не сосчитать. Но их еще больше. Нищие становились королями, продавая найденное на аукционе. Этосиане родных детей продадут, чтобы заполучить кусочек не больше пальца величиной. Поэтому мы назначили смертную казнь за продажу или владение даже маленьким осколком. Так мы вернули все, что смогли.

– Для чего? Зачем вам труп ангела?

Эбра просиял.

– Ты же был кузнецом. Скажи, в чем преимущество огнестрельного оружия в бою?

– Оно пробивает доспехи.

– Но только не этот ангельский металл. Пуля для него все равно что укус комара для стены. Даже тонкого слоя достаточно, чтобы остановить пулю, выпущенную из аркебузы на расстоянии одного шага.

Я поскреб бороду, не в силах поверить.

– И это еще не самое приятное, – продолжил Эбра. – Сабля, выкованная из этого ангельского металла, прорубает вольфрам, будто даже не замечая его. А пуля, сделанная из этого металла, пробила все стены на своем пути и остановилась, только когда потеряла скорость.

Значение всего этого невозможно переоценить, но я хотел убедиться сам.

– Мне потребуется демонстрация.

Эбра вручил мне самый обычный шамшир – ничего вычурного, но вполне надежное оружие – и указал на черный щит, который держал манекен. Я никогда не видел ничего настолько темного… словно смотрел в ненасытную бездну или окно в другой мир, погруженный в самую глубокую ночь.

– Не размахивай слишком сильно, – предупредил он. – Можешь пораниться.