Еще одна стоящая передо мной задача – определить границы представлений об окружающей среде у участников дискуссии об антропоцене. Совершенно ясно, что homo sapiens как фактор геологического значения в экзистенциальном плане занимает совсем иную позицию, чем какой-либо другой вид живых существ. Мы говорим о дальнейшем существовании людей на Земле и при этом задаемся вопросом о самом смысле существования человека как вида. Экзистенциальная проблематика вновь отсылает нас и к вопросу о допустимой мере человеческой свободы. До какой степени мы имеем право вмешиваться в процессы, происходящие в литосфере, атмосфере и гидросфере? Вправе ли человек заниматься генной инженерией36 или распылять серу в стратосфере, оставив эту меру на тот крайний случай, если политика в отношении климата зайдет в тупик? В чем мы должны видеть опасность антропоцена? Должны ли мы распрощаться с прежними способами вести дискуссии об окружающей среде, потребность в которых была так велика, но которые при этом не принесли желаемого результата? Как выразить и осуществить мечту о всеобщей ответственности за планету? Какая риторика в состоянии побуждать к действиям, а какая лишь способствует все той же пассивности и беспомощности? На эти вопросы я попытаюсь ответить в своей книге. Однако не могу обещать, что ответы найдутся на каждый из них.

Хотя антропоцен, по мнению многих исследователей, чьи имена приведены ниже, таит в себе исключительную опасность, поскольку грозит вывести все системы нашей планеты из равновесия, в котором они оставались на протяжении периода голоцена, это не означает, что ранее темы уничтожения окружающей среды и влияния на нее человека, которое достигло неслыханных масштабов, не поднимались. Специалисты по истории окружающей среды подчеркивают, что подобная озабоченность сопутствует нам по меньшей мере со времен промышленной революции. Проблематикой эксплуатации и разрушения природы занимались, в частности, представители экофилософии и экологической этики, изучающие вопросы устойчивого развития, пределов роста и глобальной ответственности. И все же разговор об антропоцене происходит несколько обособленно, а может быть, в невольном отрыве от прежних философских рассуждений на тему опасностей, грозящих окружающей среде. Удивительно, что участники дискуссии об антропоцене редко обращаются к традиции экофилософии и экологической этики.

Между тем исследования в области экофилософии и экоэтики сосредоточены именно на проблеме взаимоотношений человека и окружающей среды, сопряженных с ними ценностей, обязательств и норм, регулирующих такие отношения37. Экофилософия «по-новому определяет симбиотические отношения человека и Природы», опираясь на знания естественных наук (теории эволюции, этологии, экологии)38. Экоэтика пытается решить такие задачи, как разработка принципов гармоничного сосуществования с природой, воспитание уважения к природе, умения высоко ценить то, что создано природой, ее эстетику, осознания ответственности перед ней. Как самостоятельные дисциплины экофилософия и экоэтика сформировались в 70‐е годы ХХ века, хотя размышления на эти и смежные темы уходят корнями глубоко в историю