Ни в одном из этих чучел Анна не разглядела ничего красивого. Она видела только убитых животных, думая о том, что среди людей тоже встречаются жестокие, бессердечные, лишенные всякой эмпатии индивиды.

– Не многовато ли здесь охраны? – тихо заметила Марион, глядя по сторонам.

Каждый коридор находился под пристальным наблюдением вооруженных наемников. Означало ли это то, что герцог опасается собственных гостей, которых сам же и пригласил?

Вслед за камердинером они прошли через библиотеку и очутились в просторном зале с высокими потолками. По всему периметру здесь были развешены орудия убийств – от копий и топоров до современных охотничьих ружей. Уже даже не важно, кишит этот замок призраками или нет. С ними или без них – уютнее ему не стать.

– Уже начинаю скучать по аскетичным монастырским стенам. – Марион попыталась улыбнуться Анне. – Или даже по приюту.

Все указывало на то, что и сам граф Веленшира, достопочтенный Вильгельм Трексил, – человек в высшей степени холодный и неприятный. А значит, встреча с ним не сулила ничего хорошего.

Двое слуг поклонились и распахнули перед гостями высокие двери в хорошо освещенную трапезную. Там за длинным накрытым столом уже собрались незнакомые фигуры.

– Входите по очереди. Кланяйтесь графу и без промедления занимайте свободное место за столом, – сказал девушкам генерал Клемент, прежде чем войти в трапезную вместе с камердинером.

Анна заглянула в открытые двери. Граф Трексил сидел во главе стола. На вид ему было лет пятьдесят, при этом он все еще оставался крепким и производил впечатление физически сильного человека. Однако он смотрелся коротышкой на фоне того, кто сидел по левую от него сторону. И этот некто, как могла издалека заметить Анна, зачем-то скрывал нижнюю часть лица под маской.

Он казался несокрушимой каменной глыбой. Сердце в груди Анны отчаянно трепыхнулось, когда до ее сознания дошло, кто это. Ладони покрылись холодным потом, а волоски на руках вздыбились. Что-то животное пробудилось в ней при виде этой внушительной фигуры. Ноги стали подгибаться, отказываясь нести ослабевшее тело, а ведь она еще даже не успела приблизиться к нему…

В то время как в трапезную по очереди входили нарядные красавицы, он взирал на них скучающе беспристрастно, удостаивая каждую не более чем секундой своего внимания.

А вот граф Трексил совсем не скрывал, какую усладу для глаз приносили ему гостьи. Он с интересом рассматривал входящих девушек, заостряя внимание на оголенных плечах, длинных шеях или округлостях, подчеркнутых тугими корсетами. Некоторым девушкам явно льстило внимание графа, и они не только кланялись, но и обворожительно ему улыбались, прежде чем занять место за общим столом.

Графу нравилось все, что он видел, но ровно до тех пор, пока в зал не вошла последняя из гостий, облаченная во все черное.

Наряд, претерпевший некоторые изменения, теперь сложно было назвать траурным. От нижней блузы, закрывающей шею и плечи, Анна отказалась, так что корсет был надет на голое тело. Многоярусную юбку теперь дополнял провокационный разрез от бедра, обнажающий при каждом шаге стройную ножку. Этот образ был чрезвычайно вульгарным. Под стать тем бесстыдницам, что торгуют своими телами в борделях.

Анна бросила вызов. Выделилась и запомнилась вместо того, чтобы попытаться слиться с пестрой толпой. Тем самым она рассчитывала избавиться хотя бы от части подозрений, а еще подчеркнуть свое отношение ко всей этой ситуации. Ее силой забрали из монастыря, ей не дали ни слова, ни выбора, ни объяснений, но она все равно нашла способ высказаться.