А еще он собирал «гробовые» – деньги на свои похороны. Копить он их начал как только ему перевалило за тридцать. Аккуратно складывал деньги в конвертик и прятал ото всех в пакет со старыми фотографиями, но периодически вытаскивал и любовно пересчитывал. Наташа пробовала подсмеиваться: «Ты копишь на похороны в Кремлевской стене?» Шуток он не понимал. Нельзя было сказать, что у Андрея не было никаких положительных качеств и достоинств. Он был аккуратен и чистоплотен, с удовольствием занимался домашним хозяйством и ходил в магазин за продуктами. А еще был всегда ровен, спокоен, доброжелателен и хорошо относился к Оле. Короче, прикрывал тылы. Почему этот брак продолжал существовать, не известно. Они были такими разными.

Наташа была неоднозначной женщиной. С одной стороны, ее целеустремленность, предприимчивость и энергия не могли не внушать уважения, но, с другой стороны, ее потребительское отношение к окружающим отталкивало. Даже на себе Кира иногда ловина ее оценивающий взгляд: «Как бы мне тебя поюзать?». Но, несмотря на это, ей было очень жалко Наташу.

Кира опустилась на диван в каком-то оцепенении. Мысли путались, наползали друг на друга. Было очень жалко и Наташу, и Олю. А еще было страшно, потому что вдруг стало ясно, что смерть, убийство, они рядом, а не где-то там – в телевизоре или интернете, и могут коснуться любого, кто тебе дорог и близок. Она пыталась разобраться в своих эмоциях, найти какой-то якорь, чтобы успокоиться. Как человек адекватный, Кира была в курсе, что и она, и все, кто ее окружают, рано или поздно умрут. Но это случится когда-нибудь потом, в глубокой старости, но не здесь и не сейчас. И, тем более, не насильственно и не трагично.

Звонить Кириллу не хотелось. Начни она говорить, обязательно расплачется. А он всегда такой спокойный, веселый, уравновешенный, просто не способен рассуждать ни о чем неприятном, мрачном. Если что-то иногда и расстраивает его, то недолго. Достаточно десяти минут, чтобы он вернулся к своим базовым настройкам. Удивительное качество – он умеет стряхивать с себя негатив, как собака воду после купания. На любые пессимистические рассуждения у него тут же включается рефлекторная глухота. Такой человек, при всех его достоинствах, жилеткой быть не мог.

Чтобы как-то отвлечься, Кира, усилием воли оторвав себя от дивана, поплелась обратно на кухню сделать чай. В коридоре со вчерашнего дня так и осталась лежать книга, подаренная Кузьмичом. Она взяла ее, покрутила в руках и захватила с собой. Налив чай и устроившись на одном из стульев, Кира стала бездумно перелистывать страницы. Маркетри – искусство инкрустации мебели ценными породами дерева. Теперь стало ясно, к чему был этот подарок. Она поступала в прошлом году в архитектурный институт, но провалилась. Ей так хотелось стать архитектором-дизайнером, но приемная комиссия срезала ее в творческом конкурсе на живописи. Это было неприятно, и даже обидно, но отказываться от своих планов Кира не собиралась. На следующий год она обязательно попробует поступить снова.

Большой раздел книги был посвящен стилю ар нуво. Кира не очень внимательно вчитывалась в текст. Фамилии Галле, Пруве, Шарпанье убаюкивали. А вот иллюстрации были замечательные. Изысканные плавные линии контуров, причудливо изогнутые элементы декора, растительные орнаменты из шпона ценных пород дерева придавали прочной и надежной мебели видимость хрупкости и легкости. Она листала одну страницу за другой, нигде надолго не задерживалась. Но один декоратор, дизайнер и проектировщик мебели привлек ее внимание – Луи Мажорель. Ему в книге был посвящена большая глава, которая сопровождалась не только фотографиями его работ, но и снимком его дома, который во всем мире известен, как Вилла Джика. Она и раньше видела это здание и даже находила его в одном из номеров старого журнала L’Illustration, но тогда он произвел на нее какое-то тягостное впечатление – мрачное здание с нависающим верхним этажом и обилием печных труб скорее наводило мысль о готике, нежели о модерне. Но теперь она его увидела иначе, и он завладел ее вниманием, настолько он был необычным. Изучая изображение, Кира невольно отвлеклась от тягостных мыслей и успокоилась.