Энвелла раскрыла глаза, встала с ложа и в недоумении рассматривала себя в бадье с водой. Она изменилась, стала другой и это раздражало еще больше, чем появление призрачного воспитателя.

– Так надо! Так выглядела твоя свекровь в свою бытность девчонкой на Янтарисе. Для всех в Сагаторе ты будешь Святой Ветой, сошедшей с небес.

– Призрак, верни меня. Что за скотство менять облик женщины без ее согласия?

– Так надо! Не вредничай. Что за неуважение к матери мужа? – раздался в голове ответ, – Пока ты не станешь истинной Великой Энту, будешь терпеть мое присутствие и будешь подчиняться мне. Считай меня своей аватарой.

Энвелла умылась из бадьи холодной водой, надела монашеское платье и стала деревянным гребнем расчесывать волосы, цвета спелой пшеницы. Новый образ ей не то, чтобы не нравился, а был непривычным, как одежда незнакомого покроя. Она настолько привыкла быть внешне для всех окружающих сексапильной блондинкой, машиной для удовольствия в постели, полной дурой, что пока не решила, как себя вести в облике дражайшей свекрови.

В двери постучали, скрип не смазанных петель, а потом грохот упавшего тела. Энвелла оглянулась и тяжело вздохнула. Началось. Отец Итар, пришедший в гости, не выдержал такого потрясения и свалился в обморок.

– Святой отец! Очнитесь!

– Небеса! – пробормотал настоятель монастыря, – Вета! Прости меня, за все! Ты все-также молода и красива! Я сейчас умру, проводи мою душу в райские сады! Только не говори серу Брассу, что я опозорил его наследство. Мне стыдно. Сейчас я умру…

– Дурак старый! – разозлилась «святая» и дала смачную пощечину, потом еще одну и вылила на голову монаха остатки воды из бадьи.

– Сволочной девкой была, такой и осталась, – вскочил отец Итар и торопливо вытирал лысину рукавом рясы.

Энвелла недовольно посмотрела на собеседника и тот грохнулся на колени, стал отбивать поклоны и целовать ноги «святой». Да, подобного хищного взгляда не было у прежней Веты, а обитательница небес и покарать может за не почитание ее особы.

– Матушка Вета, снизошедшая с небес в своей святости! Прости старого грешника, отпусти прегрешения вольные и невольные. Идем в храм и возле своего алтаря обратишься к братии.

– Отец Итар! – раздался в двери голос служки, – Мать честная!

Парень упал на колени и по примеру наставника стал отбивать поклоны, целуя не только ноги святой, но и подол платья.

– Счастье-то какое! – бормотал монашек, – Не вели казнить раба твоего. Я выколю себе глаза, ибо ничего более великого не увижу. Только прикажите, Вета, ангел небесный.

– Без фанатизма, – проворчала Энвелла и в мыслях разразилась руганью в адрес своего призрачного наставника.

– Благочестие бьет фонтаном. Побудь святой, жалко тебе? – последовал ответ, – Все идет так, как задумано.

– Как же такое случилось? Матушка Вета, зачем сразу не появились в истинном свете, а приняли облик белокурого северного демона, карающего за грехи?

– Здесь некого карать, – ответила новоявленная святая и закатила глаза, к слову так и оставшиеся голубыми.

– Как некого? – продолжал отбивать поклоны служка, – «Свидетели Андира» сущие еретики и кровопийцы вместе с их герцогом. Покарайте их молниями, не сочтите за труд или призовите сэра Брасса Целителя для этого!

– Обойдутся, – ответила Энвелла, понятия не имея, кто это такой.

– Это твой свекр, – услужливо сообщил внутренний голос.

– Надо срочно собирать братию на торжественную молитву, – торопливо сказал настоятель, целуя даме руки, – А ты иди в ризницу и скажи, что я приказал извлечь одежды «Святой Веты», ибо появилась та, для которой они предназначены. Более торжественной службы в монастыре не было и не будет. Как жалко, что дядюшка Джад не дожил до этого дня, да упокоится его душа с миром.